Он трогательно вспоминает о своих воспитанниках-пластунах из родного Черткова, что на Тернопольщине. О том, как ездил с ними на рыбалку и выбирался в путешествия – как дети костер разжигали, палатки ставили. Учились ухаживать и ремонтировать велосипед.
“Уже в начале большой войны, когда я нес службу в роте охраны в Черткове, мы ездили в велопутешествие, – рассказывает сержант Анатолий Петлеваный и умиляется, – Тогда, правда, мы вместо 17 километров проехали 37. Все с таким удовольствием крутили педали, что потом просились еще продолжать наше путешествие”.
Но это “еще”, к сожалению, будет нескоро, пишет издание “Новинарня”. Ведь Анатолий Петлеваный – бизнесмен и общественный активист – сейчас на фронте. С июня 2022-го он воюет в Донецкой области как командир боевой машины БМ-21 “Град” в составе 81-й аэромобильной бригады десантно-штурмовых войск.
На самом деле 49-летний Анатолий мог бы не спешить на фронт – он отец пятерых детей, трое из которых – несовершеннолетние. Но Петлеваный говорит, что должен быть примером для детей, а значит, не время отсиживаться дома:
“Очень хочется выиграть войну, вернуться, чтобы снова развивать свой бизнес, родной город. Хочется снова вернуться к детям, ходить с ними в путешествия, научить их очень многим вещам (а на войне я получил немало новых полезных навыков!), – размышляет Анатолий, – Хочется, чтобы наши юноши и девушки были лучше подготовлены к жизни, чем были мы. Моя цель – воспитывать новых граждан, которые любили бы и уважали свою страну. Только так мы будем иметь будущее”.
Ювелир, активист, бизнесмен
До большой войны Анатолий был предпринимателем, 20 лет занимался ювелирным бизнесом, имел магазины и мастерскую в Черткове. Менеджер-экономист по специальности, но выучился на ювелира. Это дело пришлось ему по душе – сам изготавливал и ремонтировал украшения, мог просидеть до утра над своими изделиями в мастерской, мечтал о собственном производстве. Но помешала война.
Анатолий всегда был активным и патриотичным, участвовал в обеих революциях – Оранжевой и Революции достоинства. А когда началась война на востоке Украины, стал волонтерить, помогать ребятам.
“К сожалению, воевать с ними бок о бок с оружием не мог, потому что имел немало кредитов, которые должен был отдавать. Но уже тогда я себе пообещал: если, не дай Бог, война зайдет в более глубокую фазу, если ситуация на фронте ухудшится, обязательно туда пойду”, – вспоминает Петлеваный.
Была еще одна причина, которая тогда держала его в Черткове, – дети. И не только свои собственные.
“После Революции достоинства, когда покатилась волна патриотического подъема, я поверил, что все в нашем государстве изменится. Но понимал, что стоит не просто ждать этого – надо и самому прилагать усилия. Именно поэтому мы с женой Яной и другими активистами создали общественную организацию “Альтернатива-Чортков”. И начали работать, помогая развитию города.
Тогда мы с женой организовали пять научно – практических конференций на тему “Чертковская офензива”, которые проходили в Черткове, военно-исторические фестивали “Чертковская офензива”, один из которых пришелся на празднование столетия этого славного события (историческое название наступательной военной операции Галицкой Армии, осуществленной в 1919 году, которая была одной из самых выдающихся во время польско-украинской войны в Галичине – “Н”).
Фестивали получились удачными – с “Галицкой ярмаркой в Чорткове”, историческими реконструкциями, музеями под открытым небом. Однако работая над развитием нашего города, мы пришли к такому мнению, что взрослых, сформированных людей, очень сложно изменить. Поэтому решили сосредоточиться на воспитании детей – “нового люда”. Создали, вернее, возродили скаутскую организацию “Пласт” в Черткове.
В 2019-м году, на столетие Чертковской офензивы, мы повязали первые платки нашему новацтву и юношеству. Уделяя внимание молодежи, я действительно увидел, как дети меняются. По-другому видят историю, природу, саму жизнь. И их родители начинают меняться вместе с детьми”.
Анатолий со светлой грустью вспоминает, как накануне большой войны еще успел воспитать своих пластовых новичков и новичков. И в свой первый фронтовой отпуск перевел детей в юношество: “Я имел два роя – девчачий и мальчишеский. “Черные пантеры” и “Единорожки”. Потом перевел их в кружки “Ведьмаки” и “Чародейки”. Именно поэтому у меня и позывной “Ведьмак”.
Говорит, предчувствовал, что будет большая война, потому что много общался со знакомыми военными. Когда проходили сборы резервистов и звонили из военкомата с вопросом “поедешь ли?”, всегда с радостью откликался. Во время одних таких сборов на Новояворовском полигоне Анатолий впервые, семь лет назад, освоил навыки командира боевой машины БМ-21 “Град”:
“Мне очень зашло. В конце тренировок так случилось, что наших сержантов отправили на фронт. И я вместо них остался инструктором. К нам прислали новую группу – ребята с фронта, атошники. Они мне говорят: нам это сейчас совсем не нужно – дай немного отдохнуть. Но я им: ребята, вот смотрите – ситуация. Вы воюете, а вдруг придется работать с “Градом”. Что вы с ним будете делать? А так будете иметь минимальные навыки и хотя бы один пакет в сторону врага сможете выпустить. Они и заинтересовались. А на следующий день приходят другие: научи, говорят, еще и нас”.
“Когда что-то идет не по плану, начинается приключение. Так я воспринимаю и войну”
24 февраля 2022 года Анатолий сразу пошел в военкомат. Сначала служил солдатом в роте охраны при Чертковском РТЦК и СП в родном городе. Жена также записалась в резерв. Вместе развернули в помещении своего магазина волонтерский штаб, чтобы помогать беженцам и военным. Но хотел на фронт – в боевую часть.
“Мои рапорты с просьбой о переводе потихоньку прятали, говорили прямым текстом: куда тебе – столько детей, здесь тоже есть что делать – нам такие, как ты, нужны на месте. А потом так случилось, что мы поехали на стрельбы. А туда прибыли представители 81-й отдельной аэромобильной бригады, чтобы набрать дополнительный личный состав. Я и еще восемь ребят пошли к ним служить”.
Вот здесь и пригодился прошлый опыт тренировок – Анатолий Петлеваный пошел в артиллерию, старшим наводчиком БМ-21 “Град”.
“10 дней – и сразу попали в боевую часть. А еще через неделю я уже воевал. Через месяц стал командиром боевой машины. На этой должности служу до сих пор. Имею свое отделение, – рассказывает Анатолий. Он хорошо помнит этот первый боевой выезд: – Четко навелись, четко отстрелялись, свернулись и… нас уже там нет”.
Военный признается, что в тот раз все выглядело “почти так, как на тренировках”. Это уже потом будут и многочисленные обстрелы в ответ, и контрбатарейная борьба.
“Очень часто, когда мы на позициях ждем команды на выезд, по нам работают и “кабанами” (вражескими снярядами), и кассетными боеприпасами, и КАБами. Скажу вам – это довольно неприятно находиться по ту сторону, когда по тебе работают “градами”.
Но один из худших наших врагов – это “Ланцет”. Когда мы ведем стрельбу, когда работаем, командир боевой машины всегда находится возле наводчика. Передает ему команду и проверяет, правильно ли наведено. В тот день мы отстрелялись, и мой наводчик Юра Самойлик начал наводить корректуру, как слышу – кричат мне: “Небо! Летит!”
Это заняло секунды, но я упал, а потом отбежал и заскочил в яму. Имею привычку: когда мы с пластунами ходим в походы, то я всегда перечисляю своих детей, чтобы не потерять. И вот я залетаю в ту яму, своих ребят тоже пересчитываю, а Юры нет. Оглядываюсь на машину – Юра залег под ней. Лежит и не двигается. Я зову: “Юра! Юра!” А потом понял, что он ранен, и мы с побратимом побежали за ним. Перетянули его из “красной” зоны в “желтую” и начали оказывать первую домедицинскую помощь. К сожалению, тогда он получил тяжелые ранения, в частности в голову”.
Анатолий уверен: принять суровые условия жизни на войне ему помог “Пласт”.
“Именно он воспитал у меня такие качества, как ответственность, самоорганизация. Военные, как известно, живут далеко не в домашних условиях – если не в блиндажах, то в старых подвалах. Но если бы вы, например, зашли в наш подвал, то увидели бы: он обустроен, чистый. Мы сами для себя стремимся обеспечить комфорт. Потому что очень важно, как ты воспринимаешь ситуацию, в которой ты оказался, как ты к ней относишься.
Я всегда говорил своим детям: тогда, когда что-то идет не по плану, начинается приключение. Вот и войну я стараюсь воспринимать как свое приключение.
Конечно, есть вещи, с которыми трудно мириться. Например, осознание того, что мои дети растут без меня. Когда ты приезжаешь домой через полгода, а они уже совсем изменились, стали старше. И ты этого не видишь. Но здесь очень важна поддержка семьи, жены – как она воспринимает твое пребывание на войне – поддерживает ли, готова ли понимать твое решение, твое длительное отсутствие дома.
Мне с этим очень повезло. Моя жена не просто понимает меня – она воспитывает наших детей, которым 13, 11 и 9 лет, тянет на себе “Пласт”, нашу волонтерскую и общественную деятельность. И еще имеет собственную работу – она заместитель директора по учебно-воспитательной работе в ВСП “Чертковский профессиональный колледж экономики и предпринимательства ЗУНУ”.
На самом деле женщины, мужчины которых воюют, несут историческую миссию: они самостоятельно воспитывают детей, поддерживают семью, часто ведут семейный бизнес, – это настоящий подвиг. И моя жена для меня – героиня”.
“Вокруг домов неразорванные кассеты – и дети бегают”
Любовь к детям, неравнодушие к их судьбе привела Анатолия к еще одной странице его биографии – опеке над детьми, живущими во фронтовых регионах.
“Это было накануне новогодних праздников, два года назад, – вспоминает мужчина, – Мы решили поздравить ребят с праздником Николая. Нужно было доставить подарки вдоль линии фронта. И я вызвался побыть в роли святого Николая. Ребята очень радовались поздравлениям, да и нам было приятно.
В Северске мы переходили от дома к дому. И увидели на улице группу людей, которые под открытым небом готовили еду – дома все разбиты, ни воды, ни электричества. А вокруг дети бегают. Я говорю к Леночке, помощнице святого Николая, которую со мной отправили: “Давай и этим детям подарки раздадим?”
Одному дали, другому. А тут подходит мужчина, говорит: да у нас здесь полно детей, я вас отведу к ним. У меня аж сердце сжалось: здесь постоянные “прилеты”, все уничтожено – и куча детей! Заходим в один дом, другой: там – двое, там – трое. Завели нас в один дом, а там – земляной пол, представляете? Я был шокирован, потому что еще такого не видел.
Раздали мы подарки. И я себе думаю: ну что же те конфеты – им нужна реальная помощь. Дети под обстрелами сидят! Звоню своим друзьям волонтерам. Говорю, слушайте, у нас тут такая ситуация. Вызвалась Таня Люлька. Она волонтер, которая помогает детям по линии фронта. Приехала, и мы отправились снова искать тех детей. Их оказалось более полусотни.
На это тяжело было смотреть: некоторые дети настолько напуганы, что не могли говорить. Пятиэтажка разбита, они живут в подвале, в ближайшей посадке через озеро уже стоят россияне, а мама не хочет ехать. И никакие аргументы не действуют. Мы ей: найдем вам квартиру, вывезем вас. А она: нет, я работала в школе, и мне не заплатили за три месяца зарплату. И пока ее не отдадут – не уеду.
Таня спрашивает: так а сколько вам той зарплаты должны? – “О, у меня очень хорошая зарплата была! Должны 36 тысяч”. – “Так давайте мы вам соберем эти деньги. А вы езжайте прямо сейчас, пожалейте ребенка! Над головой же летает”. Мы так и не смогли их уговорить, сколько ни умоляли…
Одна многодетная семья – пятеро детей! – уехала. А через несколько дней разнесли дом их соседа, в котором тоже жили дети. К счастью, они успели уехать на три дня раньше”.
Дети, которые остаются практически в зоне боевых действий, – это постоянная боль. Анатолий признается: не укладывается в голове, как родители сознательно подвергают детей смертельной опасности, принимают решения самостоятельно, не принимая во внимание, как пережитое потом отразится на психическом состоянии детей. И это если они вообще выживут.
“Там запросто можно вокруг домов увидеть неразорвавшиеся мины из кассетных боеприпасов – такие вещи просто валяются под ногами. Мины-“лепестки”, которыми буквально забрасывали. А теперь там еще и дроны летают, и ситуация ухудшилась. И посреди всего этого там остаются дети”.
Анатолий говорит, что почти всех тех, кого они с волонтерами взяли под опеку, за полгода удалось вывезти в более безопасные регионы – на это ушло много усилий и уговоров. И не одноразовых визитов: “Мне запомнилась девушка Яна, ей было 16 лет, – рассказывает Анатолий, – Она просила подарить ей книги – очень хотела именно о Гарри Поттере. Я ей привез полный комплект – из своей домашней библиотеки забрал”.
Именно на детей – как на “новый народ” – Анатолий возлагает свои надежды, когда говорит об изменении мировоззрения жителей востока. Потому что на старших людей, которые часто исповедуют пророссийские взгляды, надежд, мол, нет:
“Помню, как мы ехали в Славянске. Я, как наводчик, ездил на машине сверху – то есть, “на пакете”. И вот мы “пилим” на выезд, потому что надо отработать, а навстречу нам парень с девушкой – лет по 20. Они к нам поздоровались. И это было настолько приятно, аж поднимается боевой дух! Потому что уже через день там же проезжаем мимо остановки, из которой выбегает какая-то старшая женщина. И плюет, проклятия кричит в нашу сторону. Совсем другие эмоции наполняют – обидно.
Было и такое, когда нас снимали на телефон. Выбежал командир боевой машины (а мы только приехали), отобрал тот телефон, там же его и разбил в сердцах. Говорит: что же вы делаете? Мы же вас защищаем. А вы нас сдаете? А ему: уходите отсюда, мы вас не звали!
Мол, “если бы вас здесь не было, по нам бы и не стреляли. Когда вы отсюда уберетесь?”
И таких людей немало. Изменятся ли они? Очень сомнительно. А вот дети, молодежь – это то, над чем нам стоит работать, во что нужно инвестировать время и усилия. Только тогда можем надеяться на изменения”.
Анатолий не жалеет о своем решении пойти на фронт. Говорит: чувствует, что он сейчас именно там, где и должен быть.
“Мне очень нравилась моя работа. Я занимался общественной деятельностью, развивал город – и это тоже было важным для меня. Но я не смог бы сидеть дома. Меня так это мучило: здесь, на востоке, происходят события исторического масштаба!
И главное – чтобы мы не упустили момент возрождения нашей страны. Мы наконец-то имеем шанс перестать быть закомплексованными жертвами. И перейти к психологии победителей, борцов. Это очень важная трансформация, к которой быть вовлеченным – настоящая честь”.
