При желании статью 209 можно применить почти к любому делу об экономическом правонарушении
Одной из самых любимых статей Уголовного кодекса правоохранителей является легализация имущества, полученного преступным путем. При наличии желания ее можно прицепить почти к любому делу, где предпринимателю вменяют экономическое правонарушение. Почему это бывает злоупотреблением – попробуем разобраться.
Проступок становится преступлением
Сегодня диспозиция статьи 209 Уголовного кодекса предусматривает приобретение, владение, использование, распоряжение имуществом, в отношении которого фактические обстоятельства свидетельствуют о его получении преступным путем. О чем речь идет? В перечне, предусмотренном законодателем: “осуществление финансовой операции, совершение сделки с таким имуществом, или перемещение, изменение формы (преобразование) такого имущества, или совершение действий, направленных на сокрытие, маскировку происхождения такого имущества или владения им, права на такое имущество, источника его происхождения, местонахождения, если эти деяния совершены лицом, которое знало или должно было знать, что такое имущество прямо или косвенно, полностью или частично получено преступным путем”.
За такие действия светит лишение свободы на срок от трех до шести лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двух лет и с конфискацией имущества. Более суровое наказание светит за повторяемость и совершение преступления группой лиц, организованной группой или в особо крупном размере. Здесь ограничение свободы достигает двенадцати лет.
Удобство статьи заключается в ее очевидной логике: если субъект где-то получил незаконный доход, очевидно, он должен его как-то легализовать.
На практике это дает то, что даже к уголовному проступку или нетяжкому преступлению в совокупности с легализацией (тяжким преступлением) уже применяются более строгие правила Уголовного кодекса (любознательный читатель может ознакомиться с классификацией правонарушений в зависимости от тяжести наказания, установленной в ст. 12 УК).
Так, например, согласно ст. 45 Уголовного кодекса лицо, впервые совершившее уголовный проступок или неосторожное нетяжкое преступление, освобождается от уголовной ответственности, если оно после совершения правонарушения искренне покаялось, способствовало раскрытию и возместило ущерб. Такое деятельное раскаяние при инкриминировании легализации уже невозможно. Такая же ситуация с примирением виновного с потерпевшим (ст. 46) и изменением обстановки, когда совершенное деяние утратило общественную опасность или лицо перестало быть общественно опасным (ст. 48). Существенно различаются сроки давности для различных видов преступлений, когда лицо освобождается от ответственности (ст. 49). Также за нетяжкое преступление лицо может быть освобождено судом от наказания, если будет признано, что с учетом безупречного поведения и добросовестного отношения к труду это лицо на время рассмотрения дела в суде нельзя считать общественно опасным (ст. 74). Лицо, виновное в тяжком преступлении, такой возможности не имеет.
Кроме этого, в случае расследования тяжкого или особо тяжкого преступления существенно расширяется арсенал процессуальных действий. Это касается, например, наложения ареста на имущество (ст. 170 Уголовного процессуального кодекса). Проведение большинства наиболее эффективных негласных следственных (розыскных) действий возможно только в уголовном производстве по тяжким или особо тяжким преступлениям (ст. 246 УПК).
И едва ли не самое главное: тяжесть наказания, грозящего лицу, учитывается при избрании меры пресечения (ст. 178 УПК).
То есть квалификация по статье легализации – это возможность для дополнительных мер воздействия на подозреваемого. Из-за перспективы потерять свободу таким образом его пытаются сделать более сговорчивым и “договороспособным”.
Но применение статьи о легализации предусматривает необходимость соблюдения специфических условий, связанных с предметом отмывания. При наличии адекватной защиты с этим у правоохранителей часто возникают сложности.
Без убытков и ущерба
Одним из таких случаев оказалось громкое дело о хищении из Нафтогаза 2,2 млрд грн, к которому естественно добавили и легализацию. Речь идет о расследовании завладения Новояворовской и Новороздольской ТЭЦ природным газом и использования его не по назначению (должны были производить тепловую энергию для отопления и снабжения горячей воды населению, зато газ использовался для производства электрической энергии, которую реализовывали государственному предприятию “Энергорынок”. Поскольку тепловые электроцентрали связывают с нардепом Ярославом Дубневичем, сегодня Национальное антикоррупционное бюро Украины и Специализированная антикоррупционная прокуратура вменяют именно ему организацию преступления, предусмотренного ст. 191 (Присвоение, растрата имущества или завладение им путем злоупотребления служебным положением) Уголовного кодекса.
Интересно, что материалы следствия сегодня насчитывают более 350 томов, а само дело называют одним из самых сложных в истории антикоррупционных органов. При этом одного важного элемента состава преступления в расследовании все же не хватает.
Так, согласно бухгалтерской и финансовой отчетности “Нафтогаза”, это предприятие по результатам работы не понесло никаких убытков от выполнения соглашений с теплоэлектроцентралями. Более того, в расследуемый период “Нафтогаз” декларировал миллиардные прибыли, а его руководители за отличную работу получали миллионные годовые премии.
Статья 191 Уголовного кодекса как обязательный признак объективной стороны преступления предусматривает наступление общественно опасных последствий. И поскольку ущерб задокументирован не был (похоже, его рассчитывали сами правоохранители по собственной методике без учета первичных документов, финансовой и бухгалтерской отчетности предприятий), то нет и объективной стороны, события преступления.
Также примечательно, что в октябре 2018 года тогдашний глава Специализированной антикоррупционной прокуратуры Назар Холодницкий утверждал о непричастности Ярослава Дубневича к газовым махинациям во Львовской области. В то же время, это не помешало подозревать его в легализации имущества. Хотя именно наличие состава первичного преступления (объекта, объективной стороны, субъекта и субъективной стороны) является необходимым условием для квалификации действий по ст. 209 Уголовного кодекса.
Без предиката
Итак, сегодня легализацией считаются определенные действия с имуществом, “в отношении которого фактические обстоятельства свидетельствуют о его получении преступным путем”. То есть для сообщения лицу о подозрении в отмывании необходимо, чтобы уже существовало подозрение (или были все основания его объявить) по другому преступлению, в ходе которого по версии обвинения было получено имущество-предмет правонарушения.
Потому что именно в момент сообщения лицу о подозрении начинается его привлечение к уголовной ответственности (ст. 3 Уголовного процессуального кодекса), а основанием уголовной ответственности является совершение им деяния, содержащего состав правонарушения (ст. 2 Уголовного кодекса). Иными словами, самостоятельной правовой квалификации по статье “легализация” существовать не может.
И если в уголовном производстве законность подозрения оказывается под сомнением из-за отсутствия хотя бы одного из элементов состава, автоматически ложным становится и обвинение в отмывании.
В газовом деле, которое мы взяли в качестве примера, ситуация еще более интересная. На момент расследуемых событий (2013 – 2017 гг.) существовала другая, более “суровая” диспозиция статьи 209 (изменения были внесены Законом № 361-IX, вступившим в силу 28 апреля 2020 года). Доказательства фактических обстоятельств о получении имущества преступным путем тогда было недостаточно – должен был существовать предикат! Легализации доходов предшествовало “совершение финансовой операции или сделки со средствами или другим имуществом, полученными в результате совершения общественно опасного противоправного деяния”. Разница в редакциях уголовного закона принципиальная: раньше речь шла не о подозрении, а о факте совершения преступления. То есть, на момент объявления подозрения по ст. 209 должен был существовать обвинительный приговор суда, вступивший в законную силу, по первичному преступлению (достаточно подробно правовой аспект этого вопроса изложил адвокат Семен Ханин).
Поскольку согласно Уголовному кодексу любые уголовно-правовые последствия деяния определяются законом об уголовной ответственности, действовавшим на время совершения этого деяния, в газовом деле, где лицу сообщили одновременно два подозрения по ст.ст. 191 и 209, однозначно имело место превышение полномочий со стороны следователей. И со всем этим еще должен разобраться суд.
Сомнительная эффективность
Почему же в Украине происходят такие явные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона? К сожалению, представители наших правоохранительных органов часто воспринимают предпринимателей как дополнительный (а может, и основной) источник заработка. Ключевым инструментом для этого выступает как раз Уголовный кодекс. И даже явно неправильное его толкование и применение дает следователям и оперативникам достаточные основания, чтобы заблокировать работу любого предприятия. Но в отличие от государственных органов, бездействие бизнеса приводит к его упадку и банкротству.
Что касается правоохранителей, то особенно опасной такая их деятельность воспринимается во время войны, когда речь идет о предприятиях, стратегически важных для целых городов.
Так следствием работы НАБУ по делу Новояворовской и Новороздольской ТЭЦ стало появление убытков от деятельности предприятий, которые сегодня вынуждено покрывать государство. Хотя до ареста и передачи централей через Агентство по розыску и менеджменту активов управляющему обе ТЭЦ были прибыльными и платили налоги в государственный бюджет.
При этом на явно вредную деятельность государственных органов тратятся миллионы гривен налогоплательщиков и месяцы и годы человеко-часов на то, чтобы испортить тонны бумаги, провести бессмысленные следственные действия и оперативные мероприятия, к которым в рамках договоров о юридической помощи приобщаются международные партнеры.
Но наиболее смущает то, что “благодаря” качеству работы антикоррупционных органов, города Новый Раздел и Новояворовск фактически были превращены в полигон для выживания, на котором страдают жители, потерявшие стабильное обеспечение теплом и элекроэнергией во времена, которые и без этого нельзя назвать спокойными.
В дополнение, правоохранители не останавливаются и пытаются в рамках этого же производства арестовать и передать в управление АРМА имущество других предприятий, которые никоим образом не имеют отношения к инкриминируемым Я. Дубневичу деяниям, тем самым уничтожить работающий бизнес.
