Герои нашего времени. Командир «Града» и пластун-воспитатель Анатолий Петлеваный об эвакуации детей с линии фронта и «новом люде» Украины

Он трогательно вспоминает о своих воспитанниках-пластунах из родного Черткова, что на Тернопольщине. О том, как ездил с ними на рыбалку и выбирался в путешествия — как дети костер разжигали, палатки ставили. Учились ухаживать и ремонтировать велосипед.

«Уже в начале большой войны, когда я нес службу в роте охраны в Черткове, мы ездили в велопутешествие, — рассказывает сержант Анатолий Петлеваный и умиляется, — Тогда, правда, мы вместо 17 километров проехали 37. Все с таким удовольствием крутили педали, что потом просились еще продолжать наше путешествие».

Но это «еще», к сожалению, будет нескоро, пишет издание «Новинарня». Ведь Анатолий Петлеваный — бизнесмен и общественный активист — сейчас на фронте. С июня 2022-го он воюет в Донецкой области как командир боевой машины БМ-21 «Град» в составе 81-й аэромобильной бригады десантно-штурмовых войск.

На самом деле 49-летний Анатолий мог бы не спешить на фронт — он отец пятерых детей, трое из которых — несовершеннолетние. Но Петлеваный говорит, что должен быть примером для детей, а значит, не время отсиживаться дома:

«Очень хочется выиграть войну, вернуться, чтобы снова развивать свой бизнес, родной город. Хочется снова вернуться к детям, ходить с ними в путешествия, научить их очень многим вещам (а на войне я получил немало новых полезных навыков!), — размышляет Анатолий, — Хочется, чтобы наши юноши и девушки были лучше подготовлены к жизни, чем были мы. Моя цель — воспитывать новых граждан, которые любили бы и уважали свою страну. Только так мы будем иметь будущее».

Ювелир, активист, бизнесмен

До большой войны Анатолий был предпринимателем, 20 лет занимался ювелирным бизнесом, имел магазины и мастерскую в Черткове. Менеджер-экономист по специальности, но выучился на ювелира. Это дело пришлось ему по душе — сам изготавливал и ремонтировал украшения, мог просидеть до утра над своими изделиями в мастерской, мечтал о собственном производстве. Но помешала война.

Анатолий всегда был активным и патриотичным, участвовал в обеих революциях — Оранжевой и Революции достоинства. А когда началась война на востоке Украины, стал волонтерить, помогать ребятам.

«К сожалению, воевать с ними бок о бок с оружием не мог, потому что имел немало кредитов, которые должен был отдавать. Но уже тогда я себе пообещал: если, не дай Бог, война зайдет в более глубокую фазу, если ситуация на фронте ухудшится, обязательно туда пойду», — вспоминает Петлеваный.

Была еще одна причина, которая тогда держала его в Черткове, — дети. И не только свои собственные.

«После Революции достоинства, когда покатилась волна патриотического подъема, я поверил, что все в нашем государстве изменится. Но понимал, что стоит не просто ждать этого — надо и самому прилагать усилия. Именно поэтому мы с женой Яной и другими активистами создали общественную организацию «Альтернатива-Чортков». И начали работать, помогая развитию города.

Тогда мы с женой организовали пять научно — практических конференций на тему «Чертковская офензива», которые проходили в Черткове, военно-исторические фестивали «Чертковская офензива», один из которых пришелся на празднование столетия этого славного события (историческое название наступательной военной операции Галицкой Армии, осуществленной в 1919 году, которая была одной из самых выдающихся во время польско-украинской войны в Галичине — «Н»).

Фестивали получились удачными — с «Галицкой ярмаркой в Чорткове», историческими реконструкциями, музеями под открытым небом. Однако работая над развитием нашего города, мы пришли к такому мнению, что взрослых, сформированных людей, очень сложно изменить. Поэтому решили сосредоточиться на воспитании детей — «нового люда». Создали, вернее, возродили скаутскую организацию «Пласт» в Черткове.

В 2019-м году, на столетие Чертковской офензивы, мы повязали первые платки нашему новацтву и юношеству. Уделяя внимание молодежи, я действительно увидел, как дети меняются. По-другому видят историю, природу, саму жизнь. И их родители начинают меняться вместе с детьми».

Анатолий со светлой грустью вспоминает, как накануне большой войны еще успел воспитать своих пластовых новичков и новичков. И в свой первый фронтовой отпуск перевел детей в юношество: «Я имел два роя — девчачий и мальчишеский. «Черные пантеры» и «Единорожки». Потом перевел их в кружки «Ведьмаки» и «Чародейки». Именно поэтому у меня и позывной «Ведьмак».

Говорит, предчувствовал, что будет большая война, потому что много общался со знакомыми военными. Когда проходили сборы резервистов и звонили из военкомата с вопросом «поедешь ли?», всегда с радостью откликался. Во время одних таких сборов на Новояворовском полигоне Анатолий впервые, семь лет назад, освоил навыки командира боевой машины БМ-21 «Град»:

«Мне очень зашло. В конце тренировок так случилось, что наших сержантов отправили на фронт. И я вместо них остался инструктором. К нам прислали новую группу — ребята с фронта, атошники. Они мне говорят: нам это сейчас совсем не нужно — дай немного отдохнуть. Но я им: ребята, вот смотрите — ситуация. Вы воюете, а вдруг придется работать с «Градом». Что вы с ним будете делать? А так будете иметь минимальные навыки и хотя бы один пакет в сторону врага сможете выпустить. Они и заинтересовались. А на следующий день приходят другие: научи, говорят, еще и нас».

«Когда что-то идет не по плану, начинается приключение. Так я воспринимаю и войну»

24 февраля 2022 года Анатолий сразу пошел в военкомат. Сначала служил солдатом в роте охраны при Чертковском РТЦК и СП в родном городе. Жена также записалась в резерв. Вместе развернули в помещении своего магазина волонтерский штаб, чтобы помогать беженцам и военным. Но хотел на фронт — в боевую часть.

«Мои рапорты с просьбой о переводе потихоньку прятали, говорили прямым текстом: куда тебе — столько детей, здесь тоже есть что делать — нам такие, как ты, нужны на месте. А потом так случилось, что мы поехали на стрельбы. А туда прибыли представители 81-й отдельной аэромобильной бригады, чтобы набрать дополнительный личный состав. Я и еще восемь ребят пошли к ним служить».

Вот здесь и пригодился прошлый опыт тренировок — Анатолий Петлеваный пошел в артиллерию, старшим наводчиком БМ-21 «Град».

«10 дней — и сразу попали в боевую часть. А еще через неделю я уже воевал. Через месяц стал командиром боевой машины. На этой должности служу до сих пор. Имею свое отделение, — рассказывает Анатолий. Он хорошо помнит этот первый боевой выезд: — Четко навелись, четко отстрелялись, свернулись и… нас уже там нет».

Военный признается, что в тот раз все выглядело «почти так, как на тренировках». Это уже потом будут и многочисленные обстрелы в ответ, и контрбатарейная борьба.

«Очень часто, когда мы на позициях ждем команды на выезд, по нам работают и «кабанами» (вражескими снярядами), и кассетными боеприпасами, и КАБами. Скажу вам — это довольно неприятно находиться по ту сторону, когда по тебе работают «градами».

Но один из худших наших врагов — это «Ланцет». Когда мы ведем стрельбу, когда работаем, командир боевой машины всегда находится возле наводчика. Передает ему команду и проверяет, правильно ли наведено. В тот день мы отстрелялись, и мой наводчик Юра Самойлик начал наводить корректуру, как слышу — кричат мне: «Небо! Летит!»

Это заняло секунды, но я упал, а потом отбежал и заскочил в яму. Имею привычку: когда мы с пластунами ходим в походы, то я всегда перечисляю своих детей, чтобы не потерять. И вот я залетаю в ту яму, своих ребят тоже пересчитываю, а Юры нет. Оглядываюсь на машину — Юра залег под ней. Лежит и не двигается. Я зову: «Юра! Юра!» А потом понял, что он ранен, и мы с побратимом побежали за ним. Перетянули его из «красной» зоны в «желтую» и начали оказывать первую домедицинскую помощь. К сожалению, тогда он получил тяжелые ранения, в частности в голову».

Анатолий уверен: принять суровые условия жизни на войне ему помог «Пласт».

«Именно он воспитал у меня такие качества, как ответственность, самоорганизация. Военные, как известно, живут далеко не в домашних условиях — если не в блиндажах, то в старых подвалах. Но если бы вы, например, зашли в наш подвал, то увидели бы: он обустроен, чистый. Мы сами для себя стремимся обеспечить комфорт. Потому что очень важно, как ты воспринимаешь ситуацию, в которой ты оказался, как ты к ней относишься.

Я всегда говорил своим детям: тогда, когда что-то идет не по плану, начинается приключение. Вот и войну я стараюсь воспринимать как свое приключение.

Конечно, есть вещи, с которыми трудно мириться. Например, осознание того, что мои дети растут без меня. Когда ты приезжаешь домой через полгода, а они уже совсем изменились, стали старше. И ты этого не видишь. Но здесь очень важна поддержка семьи, жены — как она воспринимает твое пребывание на войне — поддерживает ли, готова ли понимать твое решение, твое длительное отсутствие дома.

Мне с этим очень повезло. Моя жена не просто понимает меня — она воспитывает наших детей, которым 13, 11 и 9 лет, тянет на себе «Пласт», нашу волонтерскую и общественную деятельность. И еще имеет собственную работу — она заместитель директора по учебно-воспитательной работе в ВСП «Чертковский профессиональный колледж экономики и предпринимательства ЗУНУ».

На самом деле женщины, мужчины которых воюют, несут историческую миссию: они самостоятельно воспитывают детей, поддерживают семью, часто ведут семейный бизнес, — это настоящий подвиг. И моя жена для меня — героиня».

«Вокруг домов неразорванные кассеты — и дети бегают»
Любовь к детям, неравнодушие к их судьбе привела Анатолия к еще одной странице его биографии — опеке над детьми, живущими во фронтовых регионах.

«Это было накануне новогодних праздников, два года назад, — вспоминает мужчина, — Мы решили поздравить ребят с праздником Николая. Нужно было доставить подарки вдоль линии фронта. И я вызвался побыть в роли святого Николая. Ребята очень радовались поздравлениям, да и нам было приятно.

В Северске мы переходили от дома к дому. И увидели на улице группу людей, которые под открытым небом готовили еду — дома все разбиты, ни воды, ни электричества. А вокруг дети бегают. Я говорю к Леночке, помощнице святого Николая, которую со мной отправили: «Давай и этим детям подарки раздадим?»

Одному дали, другому. А тут подходит мужчина, говорит: да у нас здесь полно детей, я вас отведу к ним. У меня аж сердце сжалось: здесь постоянные «прилеты», все уничтожено — и куча детей! Заходим в один дом, другой: там — двое, там — трое. Завели нас в один дом, а там — земляной пол, представляете? Я был шокирован, потому что еще такого не видел.

Раздали мы подарки. И я себе думаю: ну что же те конфеты — им нужна реальная помощь. Дети под обстрелами сидят! Звоню своим друзьям волонтерам. Говорю, слушайте, у нас тут такая ситуация. Вызвалась Таня Люлька. Она волонтер, которая помогает детям по линии фронта. Приехала, и мы отправились снова искать тех детей. Их оказалось более полусотни.

На это тяжело было смотреть: некоторые дети настолько напуганы, что не могли говорить. Пятиэтажка разбита, они живут в подвале, в ближайшей посадке через озеро уже стоят россияне, а мама не хочет ехать. И никакие аргументы не действуют. Мы ей: найдем вам квартиру, вывезем вас. А она: нет, я работала в школе, и мне не заплатили за три месяца зарплату. И пока ее не отдадут — не уеду.

Таня спрашивает: так а сколько вам той зарплаты должны? — «О, у меня очень хорошая зарплата была! Должны 36 тысяч». — «Так давайте мы вам соберем эти деньги. А вы езжайте прямо сейчас, пожалейте ребенка! Над головой же летает». Мы так и не смогли их уговорить, сколько ни умоляли…

Одна многодетная семья — пятеро детей! — уехала. А через несколько дней разнесли дом их соседа, в котором тоже жили дети. К счастью, они успели уехать на три дня раньше».

Дети, которые остаются практически в зоне боевых действий, — это постоянная боль. Анатолий признается: не укладывается в голове, как родители сознательно подвергают детей смертельной опасности, принимают решения самостоятельно, не принимая во внимание, как пережитое потом отразится на психическом состоянии детей. И это если они вообще выживут.

«Там запросто можно вокруг домов увидеть неразорвавшиеся мины из кассетных боеприпасов — такие вещи просто валяются под ногами. Мины-«лепестки», которыми буквально забрасывали. А теперь там еще и дроны летают, и ситуация ухудшилась. И посреди всего этого там остаются дети».

Анатолий говорит, что почти всех тех, кого они с волонтерами взяли под опеку, за полгода удалось вывезти в более безопасные регионы — на это ушло много усилий и уговоров. И не одноразовых визитов: «Мне запомнилась девушка Яна, ей было 16 лет, — рассказывает Анатолий, — Она просила подарить ей книги — очень хотела именно о Гарри Поттере. Я ей привез полный комплект — из своей домашней библиотеки забрал».

Именно на детей — как на «новый народ» — Анатолий возлагает свои надежды, когда говорит об изменении мировоззрения жителей востока. Потому что на старших людей, которые часто исповедуют пророссийские взгляды, надежд, мол, нет:

«Помню, как мы ехали в Славянске. Я, как наводчик, ездил на машине сверху — то есть, «на пакете». И вот мы «пилим» на выезд, потому что надо отработать, а навстречу нам парень с девушкой — лет по 20. Они к нам поздоровались. И это было настолько приятно, аж поднимается боевой дух! Потому что уже через день там же проезжаем мимо остановки, из которой выбегает какая-то старшая женщина. И плюет, проклятия кричит в нашу сторону. Совсем другие эмоции наполняют — обидно.

Было и такое, когда нас снимали на телефон. Выбежал командир боевой машины (а мы только приехали), отобрал тот телефон, там же его и разбил в сердцах. Говорит: что же вы делаете? Мы же вас защищаем. А вы нас сдаете? А ему: уходите отсюда, мы вас не звали!

Мол, «если бы вас здесь не было, по нам бы и не стреляли. Когда вы отсюда уберетесь?»

И таких людей немало. Изменятся ли они? Очень сомнительно. А вот дети, молодежь — это то, над чем нам стоит работать, во что нужно инвестировать время и усилия. Только тогда можем надеяться на изменения».

Анатолий не жалеет о своем решении пойти на фронт. Говорит: чувствует, что он сейчас именно там, где и должен быть.

«Мне очень нравилась моя работа. Я занимался общественной деятельностью, развивал город — и это тоже было важным для меня. Но я не смог бы сидеть дома. Меня так это мучило: здесь, на востоке, происходят события исторического масштаба!

И главное — чтобы мы не упустили момент возрождения нашей страны. Мы наконец-то имеем шанс перестать быть закомплексованными жертвами. И перейти к психологии победителей, борцов. Это очень важная трансформация, к которой быть вовлеченным — настоящая честь».