Дело «Имэксбанка» не завершено, потому что 14 млрд грн Украине так и не вернули: история махинаций

Бывший народный депутат, соратник Януковича, одесский бизнесмен и владелец обанкротившегося АО «Имэксбанк» Леонид Климов должен выплатить 309 млн грн в пользу Национального банка по решению Верховного суда от 12 июня 2024 года.

При этом, общая задолженность его финансового учреждения с 2015 года перед кредиторами и вкладчиками составляет 12 млрд гривен. То есть почти 10 лет, как украденные деньги движутся по счетам Климова, а он до сих пор свободно передвигается по Одессе. К тому же в 2022 году в его планах было стать гауляйтером Одессы в случае захвата города российскими военными.

Начало схемы

Для Леонида Климова период с 2010 по 2014 годы стали золотой жилой, как раз когда он был внештатным советником Януковича. Около 2011 года начала работать долгоиграющая схема по краже денег и сознательное доведение банка до банкротства.

«Имэксбанк», который имел кредитный портфель в размере 12 млрд гривен, выдавал высоколиквидные кредиты, деньгами обычных вкладчиков, ряду юридических лиц, бенефициаром которых был сам Леонид Климов. Эти деньги обеспечивались имуществом одесского стадиона «Черноморец». И эта оценка сильно завышена, потому что в мае 2017 года Фонд гарантирования оценил стадион менее чем в 1,5 млрд грн. Но количество кредитных договоров в течение трех лет росло в геометрической прогрессии. Потому что, по данным «Экономической правды» в 2011 году стадион обеспечивал один кредитный договор на 70 млн грн, а уже с декабря 2014 года — 41 кредитный договор на 8,3 млрд грн. Наблюдательный совет закрывал глаза руками, потому что возглавляла его жена Климова.

«Фиктивные фирмы иногда выполняли свои обязательства по кредитам. Это обеспечивало иллюзию и замкнутый цикл перекредитования. Но однажды, как и планировалось, финансовая пирамида развалилась»,- отмечает адвокат Игорь Курилко. В последние месяцы 2014 года вывели активы и высоколиквидные залоги, а некоторые заемщики изменили состав учредителей и перерегистрировались в другие области. Руководство банка заявило о миллиардных убытках — по факту непогашенные задолженности собственных фирм. Понятно, что Революция достоинства подкосила влияние и активы «регионала» Климова. Однако после аннексии Крыма он пытался сохранить и построить банковский бизнес уже на оккупированной территории. «Имэксбанк» выдавал кредиты под объекты залога в Крыму, а после аннексии — начали продавать справки о расчете с банком. От его махинаций пострадали не только рядовые вкладчики, честный бизнес, но и НБУ и Фонд гарантирования вкладов физических лиц.

В 2015 году Нацбанк признал «Имэксбанк» неплатежеспособным и ввел там временную администрацию, а Фонд гарантирования запустил процедуру ликвидации учреждения. Позже Фонд выплатил вкладчикам 4,3 миллиарда гривен и выставил на продажу главное здание обанкротившегося «Имэксбанка» — «Башню Климова» на проспекте Гагарина. Непогашенные требования составляют 8,4 миллиарда гривен. Всего было подано 170 заявлений о совершении уголовных правонарушений.

В 2017 году был объявлен в розыск Юрий Граматика — председатель правления банка, как подозреваемый в злоупотреблении властью и присвоении имущества в особо крупных размерах. Но в обвинительном акте исчезла статья о хищении в особо крупном размере, а об ущербе в 14 млрд грн и не вспомнили. А что с Климовым?

Нужно учитывать его связи с местными властями и правоохранительными органами на государственном уровне. Еще в 2014 году дело вело подразделение СБУ в Одессе. Дело открывалось-закрывалось и связывают это с влиянием Службы из Киева. Не обошлось и без Генеральной прокуратуры. Это достаточно большая цепь контактов, которая учитывает и судебную вертикаль.

Суды за «Черноморец»

Вернемся к стадиону. После банкротства «Имэксбанка» владельцем «Черноморца» стал Фонд гарантирования вкладов, который с 2018 года неоднократно пытался его продать в течение двух лет. Торги на «Проззоро» не давали результатов, даже когда стартовая цена в чуть более 1 млрд грн падала до 200 млн. Приобрела его американская компания на американской площадке за сумму в 194 млн грн (вспоминаем, что банк обеспечивал этим имущество кредитный портфель в 12 млрд грн). Но что-то пошло не так, точнее Генпрокуратура и СБУ заблокировали передачу из-за ряда уголовных производств. Дело стадиона правоохранители не трогали в течение трех лет, а после успешных торгов возникло дело с арестом. Хотя по закону Украины арестовывать имущество неплатежеспособного банка запрещено. Тем не менее, это решение суда есть и оно было нужно, чтобы заблокировать процесс купли-продажи. Фонд гарантий выиграл апелляцию, но киевская прокуратура снова открыла новое дело. Стадион арестовали дважды и передали Агентству по розыску и менеджменту активов (АРМА)

300 млн или 14 млрд

Отдельное дело — это 300 миллионов. В ноябре 2014 года, пока Климов еще был собственником банка, он заключил с НБУ договор поручительства о погашении стабилизационного кредита в 300 млн грн на поддержку ликвидности. И вероятно, что из этих денег он дал 500 млн грн российскому «Сбербанку» за откат. Погашение задолженности перед Нацбанком он взял на себя. За год НБУ проинформировал Климова требованием оплатить долг, но он этого не сделал. Поэтому в 2016 году НБУ обратился в суд. Иск удовлетворили, апелляционный суд — решение отменил и так было долго: в 2017, 2018, 2020 годах. Часть суммы хотели вернуть через продажу спортивного комплекса «Люстдорф» за более 187 млн грн. В мае 2024 года комплекс выдвигали на продажу уже в четвертый раз. Уже в июне 2024 года Верховный Суд подтвердил обязанность погасить задолженность банка на сумму 309 млн грн перед Национальным банком.

Кстати, как отмечало издание Левый берег, в 2017 году Леонид Климов был в двадцатке украинских бизнесменов-должников. И на тот год сумма их долгов перед государством была в разы больше, чем те деньги, которые Украина планировала получить в заем от Международного валютного фонда. Получается довольно абсурдная цепь из долгов. И хотя Нацбанк на своем сайте пишет, что Большая Палата Верховного Суда своим решением наконец поставила точку в длительном споре, это конец только одного предложения, а не всего текста Леонида Климова.