Как полиция и БЭБ делили дело о «мертвых душах» в больнице и потеряли ее фигурантов

Столичный апелляционный суд — место, где судьбы поставлены на поток.

Заседания в расписание ставят через каждые 20 минут, материалы часто не успевают довезти из районных судов, стороны опаздывают, судьи задерживаются, а тревоги и вовсе блокируют работу.

Среди десятков людей, чьи судьбы здесь превращаются в производственные единицы для этого конвейера — сдержанный седой мужчина, одетый подчеркнуто просто, в джинсы и свитер. Он заботится об осанке, его движения плавные, голос — негромкий. В судебном зале перед собой он кладет блокнот с ровно выведенными рукописными строками.

В разговоре с УП этот человек будет неоднократно повторять: «Я врач». И это будет звучать одновременно с гордостью и оправданием.

Это директор Киевского роддома №6 Сергей Цемашко. В суде он из-за того, что прокуратура просит отстранить его от работы. Основание — серьезные обвинения. Цемашко подозревают в организации хищения бюджетных средств.

Но сюрреалистичность (то бишь книжная детективность) этой истории в том, что о схеме, которую инкриминируют врачу, он сам и сообщил правоохранителям.

По его заявлению весной 2022 года полиция начала расследовать «мертвые души» в храме жизни. В одном из эпизодов следствие уже завершено.

Его рассматривает один из районных судов Киева, расположенный на Левом берегу. Здесь судьбы тоже становятся статистикой, но не из-за избытка внимания, а из-за его отсутствия.

Здание, которое может казаться полупустым. Не привыкшие к вниманию прессы стороны процесса. Компьютеры, которые «подвисают».

Здесь судят двух работниц роддома, которые стали «козлами отпущения». Они были самым низким звеном в истории с «мертвыми душами» и, скорее всего, лишь выполняли указания руководителей. Однако они пока единственные, кому по результатам следствия полиция предъявила окончательные обвинения.

Но в конце лета 2023-го другой орган — новосозданное Бюро экономической безопасности — пришло за директором Цемашко. Теперь схему с «мертвыми душами» ставят ему в вину.

Финал в этом деле, похоже, еще не скоро.

Но уже сейчас эта история как нельзя лучше иллюстрирует, как в погоне за популярными и ожидаемыми в обществе отчетами о борьбе с коррупцией правоохранители могут пренебрегать тщательностью и филигранностью своей работы.

Как за красивыми фразами из пресс-релизов, на которые оглядываются журналисты и общество, может скрываться как минимум несколько иная реальность. Как борьба с коррупцией становится полем для соревнований между следственными органами.

Мужчина и маникюрша. Как директор киевского роддома нашел «мертвые души» у себя в больнице

Середина марта 2022 года. Под Киевом стояли российские войска. Многие государственные и коммунальные учреждения ограниченным ресурсом круглосуточно обеспечивали жизнь в столице. Таким был и роддом №6.

Сергей Цемашко возглавил его за полтора года до большой войны, летом 2020-го. И взялся внедрять реформы.

О том, что на момент прихода Цемашко условия работы больницы были неудовлетворительными, а новый директор принес положительные изменения, УП рассказал не только он сам. Это частично подтвердили и несколько работников, которые в уголовном конфликте оказались от руководителя по другую сторону. А также не вовлеченный в этот конфликт собеседник в киевской власти.

«Существовало так называемое коммерческое отделение, куда имели доступ отдельные врачи, с опытом, с регалиями, и там рожали женщины вип-статуса, — вспоминает Цемашко и перечисляет другие проблемы роддома:

— Не соблюдались требования санитарно-эпидемического режима, даже одноразового белья не было. Материально-техническая база была на очень низком уровне, женщины рожали на смотровом кресле, потому что не хватало кроватей-трансформеров. Было очень много ненужных обследований, которые не соответствовали протоколам».

Военным мартовским вечером 2022 года Сергей Цемашко просматривал банковские транзакции по зарплатам:

«И уже на букве П я увидел одинаковые фамилии, но разные инициалы. И меня это смутило».

Фамилия, которая дублировалась в выписках, совпадала с данными женщины, которая в роддоме отвечала за начисление зарплаты. Однако директору не было знакомо имя.

Придя на утро в бухгалтерию, Цемашко выяснил, что этот неизвестный — муж работницы. В больнице он не выполнял никаких работ, но ежемесячно на его имя перечисляли бюджетные средства.

«Потом сотрудники, которые давно работают, говорят: «Эта фамилия — тоже у нас не работает, или эта — в другом отделении работала».

Так в больнице разоблачили более десятка «мертвых душ». Из работников, в частности, из бухгалтерии и юридического отдела, составили комиссию и начали служебное расследование.

«И я начал писать главному бухгалтеру, заму по экономике, начальнику отдела кадров. Их не было на месте, они работали дистанционно. Я им писал: дайте мне информацию, дайте объяснения», — рассказывает Цемашко.

В разговоре с УП он не называет фамилий, только должности работниц. Но из кэшированной версии сайта больницы легко понять, о ком идет речь.

Это начальник отдела кадров Наталья Б., которая работала в больнице 10 лет, заместитель директора по экономическим вопросам Анжелика В., чей стаж достигал уже 19 лет, и главный бухгалтер Ирина С. — единственная из этой тройки, кто пришел уже во времена нового директора.

«Мне уволиться?» — сразу переспросила бухгалтер.

«Я ничего об этом не знаю», — заверила заместитель Цемашко.

Кадровик не отвечала на звонки руководителя.

Впоследствии внутренняя проверка насчитала всего около 5,4 миллиона гривен убытков. А ответственными за устройство 17 «мертвых душ» служебное расследование назвало тех же трех руководительниц.

Все трое неохотно общались, а некоторые вообще не отвечали комиссии. После завершения служебного расследования все трое уволились по собственным заявлениям.

А директор — написал заявление в полицию. Тогда, в мае 2022 правоохранители и начали расследовать схему. Следствие нашло среди фейковых работников, например, маникюршу начкадров.

А на записях с камер возле банкоматов следователи увидели трех женщин, которые снимали деньги с карточек таких «маникюрщиц». Несколько работников больницы рассказали УП, что на этих записях коллектив узнал тех же трех начальниц.

Через несколько месяцев в деле появились первые подозреваемые. Это две женщины, которые руководили клинико-диагностической лабораторией — Алена М. и Татьяна Б. Они были самым низким звеном в схеме.

«После служебного расследования директор нас не уволил, он сказал, что мы классные специалисты, что все будет хорошо. «Дадите показания, будете как свидетели». Но пришел прокурор, и буквально за 10 часов мы из свидетелей стали обвиняемыми», — вспоминает одна из фигуранток в разговоре с УП.

Алена и Татьяна — ответственные за то, что подписывали табели рабочего времени, на основе которых выделялись бюджетные средства. До этого табели должны были пройти 4 степени заверения: от старшей в отделении до директора.

Руководительницы лаборатории не отрицают, что в их отделе были «мертвые души». Женщины говорят об этом как о давней традиции медицинских учреждений. И что бороться с ней — значит рисковать собственным местом.

Но самое главное. Обе фигурантки уверены, что их руководство не могло не знать, кому подписывает зарплаты:

«Мне хотелось бы, чтобы человек, который действительно виноват, понес наказание. Почему я должна? Я эти деньги не видела».

Виновными эти женщины считают не только трех уже названных чиновниц. Но и самого директора. Они уверяют, что давали такие показания и комиссии в больнице, и официальному следствию. Но показания против директора, по словам медиков, не внесли в протоколы.

Кроме того, работницы лаборатории обращают внимание: «мертвые души» работали не только у них, но и в администрации заведения. Во время суда это уже официально подтвердила одна из членов комиссии, проводившей служебное расследование.

И если сравнивать суммы убытков, то в разоблаченной лаборатории они втрое меньше: 1,3 миллиона против 4,1 миллиона гривен на других должностях, проигнорированных полицией.

В сентябре 2022 года дело против лаборантки, которые фактически стали «козлами отпущения», направили в суд.

И только после этого подозрение вручили начальнице кадров. Заочно, потому что за два дня до подозрения женщина уехала из Украины в Польшу. Наталья Б. сейчас объявлена в розыск.

Только ее полиция официально считает организатором схемы с фейковыми лаборантами.

УП удалось найти контакт заместителя директора Анжелики В. и адвоката, который представлял ее в гражданском иске к больнице. Однако личный номер женщины вне доступа, а юрист сказал, что уже не общается с бывшей клиенткой.

Как директор-разоблачитель стал подозреваемым в коррупции. И кто не стал
«4 января 2023 года где-то в 10 часов утра я был в кабинете, врач у меня сидела на приеме. И тут заходят сотрудники БЭБ, со свидетелями, с камерами. Я не знал еще, что это БЭБ. Предложил им чай, кофе, потому что уже привык, что полиция к нам приходила», — вспоминает Сергей Цемашко, как через 8 месяцев после начала полицейского следствия впервые увидел детективов уже другой структуры.

БЭБ — Бюро экономической безопасности, созданное в 2021 году для расследования экономических преступлений. Его глава входит в тот пул правоохранителей, которые ориентируются на Офис президента. Сам орган неоднократно задействовали в показательных «рейдах», например, после коррупционных скандалов в Минобороны.

Обыск в больнице продолжался до позднего вечера. Параллельно обыскивали квартиру Цемашко:

«Тогда я стал понимать, что что-то происходило неопределенное. Я даже у детектива спросил: «Мне нужен адвокат?»»».

Полиция и БЭБ до этого уже «соревновались» за дело «мертвых душ».

Впервые ее передали в Бюро еще в августе 2022-го. Но после недолгого путешествия по кабинетам материалы снова вернулись в полицию, а БЭБ открыло собственное производство.

«Они просто взяли все материалы из полиции, добавили три допроса залегендированных работников, где был набор сплетен. Людей, которые дают показания конкретно против Сергея Васильевича, не существует», — говорит адвокат Цемашко Сергей Жилич.

По утверждению защиты, примерно две трети дела против директора — это скопированные наработки полиции:

«Дело не требует особого расследования, там уже все сделала полиция, и мертвых душ нашла, допросила их — ни слова никто не сказал о директоре».

После первого обыска БЭБ молчало еще полгода. Цемашко даже не допрашивали. А уже 31 августа 2023 года ему вручили подозрение. В отличие от полиции БЭБ нашла своего организатора схемы хищения — директора.

Офис генпрокурора, который курирует дело БЭБ, попросил суд запретить Цемашко посещать заведение и отстранить его от работы. Однако получил отказ. И только потом, почти через две недели после подозрения, Бюро публично сообщило о деле на своем сайте.

«Руководитель медучреждения привлек к незаконной схеме своих подчиненных и знакомых… Незаконные выплаты из бюджета поступали на банковские карточки «работников», а затем распределялись между фигурантами», — говорится в официальном пресс-релизе Бюро.

По утверждению следствия БЭБ, директор вносил ложные данные в приказы о назначении работников, табелей рабочего времени, статистической отчетности.

«Это интересный момент, который не хочет видеть следствие. Часть этих работников была оформлена на работу еще до появления Сергея Васильевича не то что на должности, а вообще в роддоме», — обращает внимание его адвокат.

Кроме того, в суде прокурор, объясняя, почему директору нельзя разрешать ходить на работу, вспомнил, что следствие до сих пор не нашло описанные выше приказы о назначении «мертвых душ».

«Часть подписей под приказами о премировании подделаны, это экспертиза определила, — рассказывает сам директор, — Я прокурору говорю: «Да подписи подделаны!». Он отвечает: «Вы могли попросить людей, чтобы за вас подписались, чтобы создать себе алиби»».

Сам Цемашко, как и его рядовые сотрудницы, тоже указывает на тройку уволенных руководительниц как на ответственных за мертвые души. Никто из них не является подозреваемым в деле БЭБ, в котором детективы уже смогли назвать якобы организатора, но не стали концентрироваться на исполнителях.

Директор уверен в своей невиновности. Он уверяет, что не мог знать всех 300 человек, которые работают у него в больнице, а табели, которые он подписывал, до него заверяли несколько других людей.

Цемашко повторяет: «Я врач», и не может объяснить, почему трое его подчиненных удачно избежали преследования.

УП обращалась в Бюро экономической безопасности с запросом о комментарии. Там ответили лишь, что следствие продолжается, а его детали являются тайной по закону.

Офис генерального прокурора, который курирует это дело, на запрос УП о комментарии до выхода материала не ответил.

***

Это история не о коррупции в одной больнице. Более того, не о том, как в лаборатории украли миллион гривен.

Рядовые работницы — под судом. Директор, который обратился в органы с доказательствами — под подозрением.

Все остальные — или удачно скрываются, или не имеют претензий со стороны силовиков.

«Получается, что инициатива наказуема», — улыбается один из трех судей, который решает, надо ли отстранять Цемашко от работы.

Независимо от того, виноваты ли те, кого настигло следствие, это история о том, как правоохранители делят между собой звезды за разоблаченную коррупцию, ставят на конвейер громкие пресс-релизы и борьбу со статистическими погрешностями, а не коррупцией как системой.