Проблема не только в том, что за 9 лет войны мы не смогли изменить советское наследие. Проблема в том, что за 9 лет войны мы не смогли изменить людей, которые должны были изменить советское наследие.
Вчера Главнокомандующий Вооруженных сил Украины Валерий Залужный в своей статье для CNN назвал три основных направления, на которых должна сосредоточить основные усилия Украина вместе с союзниками в 2024 году. Это создание системы обеспечения наших вооруженных сил высокотехнологичными средствами. Введение новой философии обучения и ведения войны, которая учитывает ограничения по ресурсам и способы их использования. И как можно более быстрое освоение новых боевых возможностей.
В своей статье он признает «существенное преимущество врага в мобилизации человеческих ресурсов», а параллельно с этим указывает на «неспособность государственных институтов в Украине улучшить численность вооруженных сил без применения непопулярных мер». Также Залужный отмечает, что несовершенство нормативно-правовой базы в Украине и «частичная монополизация ВПК» усиливает зависимость от союзников по поставкам вооружения.
Еще более низовые проблемы с которыми сталкиваются в ВСУ описал преподаватель Киево-Могилянской Академии, общественный активист, а ныне старший боевой медик роты 242-го отдельного батальона Теробороны Глеб Битюков, который дважды воевал под Бахмутом и был там ранен. Его сообщение в Фейсбук органично дополняет статью Валерия Залужного.
Глеб Битюков: Новые правила игры и система ценностей
Мы все в одинаковой заднице. Каждый без исключения в этой стране. И мы не будем иметь ни нормального сна, ни будущего, ни настоящего, пока не закончится война мы не выберемся из этой задницы.
За десять лет Вооруженные силы Украины должны были быть центром реформ, поскольку будущее каждого без исключения в этой стране зависит только от того, как будут разворачиваться события на линии фронта. Должны были бы, но так и не стали.
Невозможно бактерии победить другими бактериями. Для того чтобы нам победить армию вооруженных бактерий, мало стать более вооруженными бактериями. Нужно стать антибиотиками. Стать умнее, лучше организованными, обученными и быстрыми.
Пока мы не изменим самые важные вещи, мы будем оставаться такой же маленькой советской армией.
Профессиональное развитие
В украинской армии действует советская система двух параллельных вертикалей — званий и должностей. Часто определенная должность предполагает наличие определенного звания или его присвоение. То есть попадая на должность человек рассчитывает на звание которое «привязано» к этой должности или получает его за то время, которое было проведено на службе.
Извращенная система получения званий приводит к тому, что люди перепрыгивают с должности на должность только ради того, чтобы получить повышение в звании. Один и тот же человек может в течение одного года отвечать за логистику, боевую подготовку, ремонт техники, учет горючего, хотя на самом деле не умеет делать ни одно из этих дел.
Таким образом армия ставит себе шах и мат, потому что люди с меньшим уровнем знаний и навыков, руководят теми, кто имеет больше и того и другого.
Звезды на ‘погонах’ растут как грибы после дождя, не зависимо от того имеет ли лицо, которое их получает заслуги.
Мировая практика иная. Так, допустим, в американском войске офицеру, который отправляется в зону боевых действий повышают звание, но когда он возвращается обратно звание забирают, поскольку в тылу он не выполняет тех обязанностей, которые выполнял на фронте.
В наших реалиях все происходит наоборот. В тылу становятся офицерами, офицеры получают новые и новые повышения часто не имея для этого ни опыта, ни способностей. Это не мотивация, это ее противоположность. Мотивация должна идти изнутри. От того ‘Почему я здесь!’, ‘Что я хочу сделать, а не ‘Дайте мне высшее звание, а дальше я перепрыгну на другую должность’.
Жесткая колея традиций уничтожает стремление к инициативности и слабой способности к изменениям и использованию новых практик. В армии достигает вершин не тот, кто инициативен и стремится к развитию, а тот, кто письменный, пьет не больше других и моется хоть иногда. Стремление редактировать изнутри требует экстраординарных усилий и сопротивление почти отовсюду.
Чтобы превратить единичные примеры инициатив в устоявшуюся практику, нужна новая парадигма мышления в армии. В которой быть воином является высшей честью, а не принуждением. Быть частью Вооруженных сил Украины должно быть поводом для гордости и основой для престижа, а не наказанием. Служить должны лучшие из лучших. Военнослужащий на всех уровнях должен быть обучен и развит.
Человеческий потенциал
На сегодня армия имеет мощный инструмент для отбора кандидатов. Несмотря на риски и сложности, армия, как никогда, может позволить себе предложить такую финансовую мотивацию, которой не было раньше ни в государственном секторе, ни в армии. Большинство из тех, кто сейчас служит никогда в жизни не получали зарплату такого уровня. Государство может предложить льготы, славу, карьерный рост. Однако этот инструмент не используется. Государство не проводит отбора, армия сейчас почти не ставит требований к профилю того, кто эти обязанности выполняет. Отсутствует отбор персонала и как следствие случайные люди попадают на случайные должности.
Должно быть входное оценивание способностей кандидатов на службу и подбор функциональных обязанностей учитывая сильные стороны каждого кандидата. В дальнейшем происходить постоянное профессиональное развитие по этой специальности и наиболее эффективное использование бойцов учитывая их профессионализм.
На руководящие должности попадают не те кто лучше, умнее, активнее, а те кто больше времени провел в армии. Получение очередного звания ‘за выслугу времени’ это депрофессионализация. Люди, которые не участвовали в боевых действиях, не имеют военных достижений, а просто существовали в штабах поднимаются по лестнице званий и должностей. Они были среди окружения других таких же, частью бумажной среды. Возникает негативная селекция — лучшие уходят из подразделений, другие же остаются и занимают руководящие должности.
Должности в армии не должны быть привязаны к званию, а звание ко времени, которое провел военный в армии. Большинство армейских командиров это обученные по советским стандартам офицеры. Это война двух советских армий. Маленькая советская армия воюет против большой советской армии.
Когда мы говорим о контрнаступлении, которое не оправдало ожидания мы прежде всего жалуемся на отсутствие техники и поддержки боеприпасов со стороны партнеров. Но любая военная операция это прежде всего люди.
Люди, которые ее планируют. Профессиональные, обученные командиры. Топовые должности украинской армии занимают люди, которые сформировались в ранний после совковый период. Тогда украинское оружие продавалось на мировых теневых рынках, а наши склады «взрывались» для сокрытия последствий этой распродажи. Не стоит ожидать от людей, которые росли в этой среде прорывных идей. Они хорошие специалисты, но совсем в другой сфере — сфере зарабатывания денег и получения должностей.
Мы поражены «мясными» штурмами российских войск, однако если присмотреться внимательнее, то там существует четкая иерархизация персонала. На эти штурмы идут те, кого им не жалко. Их практически не обучают, они могут выполнять лишь базовые команды вроде «вперед» и «назад», их не обеспечивают практически ничем. Не стоит тратиться на военную единицу, стоимость жизни которой близка к нулю.
За ними движутся более обученные и подготовленные, но также не высокой стоимости солдаты. И где-то в глубине остаются хорошо вооруженные, обученные и профессиональные. Их берегут и они, прикрываясь дешевым расходным материалом, наносят нам наибольший вред. Такую стратегию они отточили и усовершенствовали за последние почти два года. Когда мы видим статистику потерь врага, мы воспринимаем это как достижения, не понимая, что на самом деле это их целенаправленная стратегия и мы нанесли небольшой урон, который не влияет на ход войны. Они воюют не количеством людей, а территориями.
Людей никто не считает. Полгода и сотни тысяч людей ради одного города, это запланированные результаты и они их достигли. Наше информационное пространство наполнено нарративами о тупости россиян, что искажает восприятие реальности. Мы смеемся над заявлениями о том, что враг достиг своих целей. На самом деле так и есть. Шаг за шагом они достигают того, что запланировали. Просто мы не реалистично оцениваем их достижения.
Наша армия вместо создания более эффективной стратегии копирует российскую, не имея такого же количества людей, отправляет на позиции любого от медиков до операторов дронов, чтобы только держать нарисованную кем-то на карте, линию обороны. Иначе придется отчитаться «наверх» что позиции сданы. А этого никто не хочет слышать.
Позиции нужно держать любой ценой. Как правило эта цена — жизнь наиболее мотивированных и обученных бойцов, которые идут держать посадки и села, понимая, что это дорога в один конец, но не сделать этого они не могут, поскольку ценности, за которым мы все приходили в армию — это защита Родины при любых условиях. К чему это привело?
Копирование чужой «мясной» стратегии, или другими словами отсутствие собственной человеко-эффективной стратегии привело к тому, что эти люди уже закончились. Лучших, самых мотивированных людей больше нет. Они или погибли, или тем или иным способом, ушли из армии. Копированием мы победы не достигнем.
Нам необходимы изменения парадигмы сознания. Командирами должны быть лидеры, а не те, кто дольше провел в рядах ВСУ. Лучшее тянется к лучшему, поэтому лидеры соберут вокруг себя команды. Лидеры, способные брать на себя ответственность, требуют к себе определенного отношения. Четких правил игры, полномочий на принятие решений, ясных целей и возможности собрать команду. Без этого минимума они не смогут взять ответственность за результаты. Поэтому мандат на самостоятельные решения является обязательной частью цепи ответственность-результат.
Не каждый сможет быть лидером, даже если будет готов к этому, поэтому не каждого можно сделать командиром.
Экономическая эффективность
Стоит наконец начать оценивать какой эффект приносят расходы на армию. Цену решения каждого командира, каждого подразделения. От отделения или взвода до батальона или бригады. Необходимо научиться считать стоимость всех тех бессмысленных решений постсоветских командиров.
Целью должна быть не экономия средств и как можно меньше затрат, а экономическая эффективность, то есть получение максимального эффекта за потраченные средства. Решение каждого командира, или его бездействие должно оцениваться с точки эффективности в том числе экономической. Насколько максимальным будет эффект от этих решений.
Когда мы отходили с позиций в уже полуразрушенном Бахмуте, мы перекачивались из подвала в подвал в которых находили огромное количество запасов. Со временем я понял, что в тех подвалах можно найти все — от патронов для АК до еды, РПГ и гранат. Можно было не волноваться за то, что останешься голодным и нечем будет отстреливаться. И главная причина не в том, что все это трудно было вывезти, а в том, что никто не планировал сколько запасов необходимо. Не было слаженной логистики и не было ощущения ответственности за стоимость каждого решения.
Другой пример — одно из моих предыдущих подразделений расформировали. Бойцы замерли в ожидании дальнейших указаний командования, получая зарплату. Командование не спешило принимать какие-либо решения. Все происходило как в замедленном кино. В конце концов приказ пришел и сотни людей оказались не нужными. В разгар войны сотни людей оказались ненужными.
Они вынуждены были искать себе место службы. Весь процесс длился около четырех месяцев. Решение командования бригады стоило государству сотен тысяч гривен, потому что никто не оценивал его деятельность с точки зрения эффективности. Кроме того, вся техника и оборудование, которое получали бойцы, осталось на балансе части, а самих бойцов банально выбросили за борт. Государство в лице армии в очередной раз потеряло доверие, отобрав себе все то, что благодаря поддержке волонтеров так долго и тщательно собирали бойцы.
Отдельный разговор о перемещении подразделений в никуда без определенной цели. Это оправдано во время наступления, однако часто так происходит при отходе подразделений на восстановление, пополнение или обучение. Перемещение происходит хаотично на не подготовленные локации. Как следствие много оборудования теряется, портится и становится непригодным к использованию, поскольку его нечем перевозить и негде хранить. Людям негде жить.
Приходится с нуля организовывать быт сотен бойцов, закупать средства для приготовления пищи, обогрева и логистику обеспечения. Зато каждое подразделение должно иметь свой хаб со складскими помещениями для хранения оборудования, логистические цепи и условия для размещения персонала. Тогда не пришлось бы каждый раз перевозить абсолютно все имущество, а хранить его в хабе подразделения, используя только то, что нужно в этот момент.
Если бы по таким параметрам действовали компании в частном секторе — они бы давно обанкротились.
Сегодня ВСУ это о не эффективном использовании ресурсов — человеческих, материальных, финансовых, временных.
Ключ к максимальной эффективности — планирование. Эффективная работа требует существования механизма обратной связи, которого пока не существует вообще. Принцип — я здесь командир, я решаю, а все остальные только выполняют — не эффективен.
В критических боевых ситуациях жесткое выполнение приказа необходимо. Но человек, который отдает этот приказ должен быть профессионалом. Залогом успеха военной миссии является планирование. Приказ должен подкрепляться стратегией, разработанной командой, а стратегические планы конкретными операционными задачами со сроками выполнения и ответственными. Достигаешь — слава, почет и признание. Не тянешь — понижение в звании.
Прекратить имитировать
Не стоит ожидать, что что-то начнет работать, если перед этим, это не оформлено на бумаге юридически. Если люди, которые отвечают за соблюдение нормативной базы не способны или не хотят оформлять юридически так, чтобы это работало, оно не заработает в реальности. То, что кажется мелочами, игрой слов, на самом деле имеет принципиальное значение. Списание имущества, должностные обязанности, бумажная рутина, это нормативно заложенные камни через которые споткнется любая инициатива.
Приказ о ВВК содержит огромное количество юридических ошибок, из-за которых бойцы не могут получить качественную помощь, признание государством ранений. Даже не нужно так глубоко погружаться. Устав внутренней службы ВСУ это советское наследие, которое содержит юридически безграмотные нормы. Так, например там сказано, что военнослужащий должен сообщить о своем заболевании командиру. Кашель, это не заболевание.
Головная боль, высокое давление, тошнота это все не заболевание. Это признаки или симптомы. Но не заболевание. Заболевание — это диагноз. Его может установить врач. То есть с юридической точки зрения военнослужащему не о чем сообщить, поскольку диагноз ему никто не установил и в юридической плоскости есть основания отказать ему в оказании помощи.
Эти, на первый взгляд, мелочи превращаются в стену с которой сталкиваются военнослужащие в больницах. И это только в медицинской сфере. То же самое происходит в других. В Уставе есть много о кроватях и тумбочках, даже есть о портянках, но почти ничего о профессиональном развитии, целеполагании и анализе.
Современная украинская армия — это многочисленные бумажные отчеты, которые не имеют практической ценности. И это в стране, где есть ‘Дія’, а деньги друг другу можно переслать с карточки на карточку, потрясая телефоны. Учет и списание имущества, которое постоянно уничтожается, требует сверхусилий. Происходит имитирование всего. В результате мы получаем фейковую статистику и искаженные данные.
Те, кто ведет учет в тылу, цепляются за журналы, как за спасательный круг, поскольку в этом видят смысл своего существования. Система создает себе работу, которую нельзя не делать. Те, кто возвращаются с боевых заданий, мотивированные, но уставшие, обоснованно не воспринимают старые подходы. Пропасть между теми, кто ведет жесткие бои и теми, кто ведет учет в тыловых службах обеспечения увеличивается. Одни не понимают других.
Должна произойти диджитализация всего — от учета и автоматического подсчета до медицинских данных и направлений.
Имитация и показуха создают ложную искаженную картинку, которая не соответствует действительности. В нарратив о «Крепости Бахмут» верили все, кто его слышал кроме тех, кто там был. Город не был крепостью. Не было сделано ничего для того, чтобы превратить его в крепость. Ни фортификационных укреплений, ни минных полей. Еще когда линия фронта была в 20 км до города, весной 2022 года было понятно, что с такой тактикой город не устоит. Там были люди, которые его защищали своими жизнями.
Однако общество слышало сладкую историю о «крепости». Это была имитация, которую легко артикулировать и успокоить общество. Мы потеряли Бахмут весной 2023 года. Тихо, без сообщений. Власть молчит. Легенда о Бахмуте добавилась к легендам о ДАП, Саур-Могиле, Луганском аэропорту (который также в определенный момент войны был наш) и другим. Сколько «котлов» устроила украинская армия за 10 лет войны? А сколько людей получили офицерские и в дополнение, генеральские звания? Имитация — это то чем большое количество командования занималось. Они обучены этому в советской армии.
Новые правила игры и система ценностей
Армия это срез общества. В период войны армия становится лидером во многих сферах от информационного поля до трудоустройства. Она создает среду в которой длительное время находятся люди. Система правил и ценностей дает возможность организовать даже разных людей. От того на каких ценностях будет построена армия будет зависеть, какими вернутся в послевоенную жизнь бывшие военнослужащие.
Прозрачность при принятии решений и разработке стратегий, ориентация на результат, командная игра, планирование — за каждым из этих слов стоят смыслы, которые способны контролировать и координировать поведение гораздо лучше инструментов репрессий и страха. Культура управления низкая, распространена стратегическая неясность. К этому добавляется отсутствие оценки эффективности.
Ясные правила игры — одно из главных условий, которые ставят лучшие лидеры, рассматривая для себя армию как пространство для подвига. Они должны быть прозрачными и неизменными, выгравированными в граните. Тогда можно ожидать результата. Ориентация на результат — выжигает прокрастинацию и стимулирует инициативу, а честность — исключает кулуарные назначения посредственностей.
Проблема не только в том, что за 9 лет войны мы не смогли изменить советское наследие. Проблема в том, что за 9 лет войны мы не смогли изменить людей, которые должны были изменить советское наследие.
