Опасность для сапёра — утратить бдительность и поддаться азарту

За время войны Украина, превратилась в наиболее заминированное государство в мире, даже на фоне таких стран, как Афганистан и Сирия, где территории загрязнены минами, бомбами и снарядами. “Очистка” этой территории обойдется более чем в 37 миллиардов долларов.

Об этом пишет The Washington Post. Заминированная территория Украины настолько велика, что, по оценкам экспертов, 500 группам разминирования понадобится 757 лет на полную ее очистку.

Опытные саперы в период войны — на вес золота. Учитывая огромный размер заминированных врагом территорий, с каждым днем их работа становится все более востребованной. К разминированию привлечены саперы из всех силовых структур, в частности и Национальной полиции. Сводный отряд полицейских взрывотехников работает на деоккупированных территориях и включает специалистов из разных областей страны.

О том, как происходит разминирование, рассказал инспектор отдела взрывотехнической службы ГУНП в Житомирской области Валентин Кондратюк, который в составе сводного отряда работал на Киевщине, Херсонщине и Харьковщине, а также на деоккупированном севере Житомирщины, где в начале войны шли тяжелые бои.

Почему саперам запрещено работать по одному

— Для сапера каждый шаг может быть последним. Валентин, как вы справляетесь со страхом, который не может не возникать во время вашей работы?

— Главное — уметь овладеть своим страхом. Использовать его как оружие. Страх должен мобилизовать человека: он начинает быстрее думать и принимать адекватные решения. Хуже всего, когда человек теряет чувство страха, перестает бояться или поддается азарту и на адреналине готов горы свернуть. Но это очень опасно, потому что в такой ситуации сапер теряет осторожность и внимательность. Его напарник должен это заметить и остановить. Именно поэтому саперам запрещается работать по одному. Напарники постоянно следят друг за другом, помогают и оберегают. Главная цель работы сапера — это сохранение человеческой жизни, а сохранение имущества — уже на втором месте.

— Какова главная задача вашего подразделения на деоккупированных территориях страны?

— Мы выявляем взрывоопасные устройства, оставшиеся после ведения боевых действий. Например, на Киевщине огромные площади были просто усеяны разбитой техникой врага и разбросанными боекомплектами, потому что они заходили колоннами и попадали под шквал нашей артиллерии. У врага не было много времени, чтобы тотально заминировать Киевщину, поэтому наша задача состояла в выявлении неразорвавшихся боеприпасов, преимущественно снарядов. А вот на Харьковщине, и особенно Херсонщине, — очень большая плотность минирований. Часто в три пласта: под землей, на земле и над землей (мины-растяжки). Бывало, что во время выдергивания одной противотанковой мины детонировали несколько тех, что рядом. Многие мины были с ловушками: под мину подкладывается еще одна специальная, которая взрывается при неквалифицированном обращении. Бывало всякое, ведь люди устают, теряют внимательность.

— Вы теряли побратимов-саперов во время выполнения задач?

— В нашем подразделении потерь, слава Богу, нет, а в других подразделениях сводного отряда потери были. Погиб мой товарищ Игорь Мельник с Черкасчины. Мы познакомились в учебном центре академии полиции еще до войны, там вместе учились и получили дипломы саперов по разминированию. Буквально за две недели до войны мы прослушали курс по взрывным веществам. А в прошлом году вместе работали в Херсоне в составе сводного отряда. Игорь погиб во время разминирования… Парадоксально, но от нас уходят самые лучшие и опытные. А нового специалиста подготовить не так просто и быстро, ведь это работа не только специфическая, она на грани физических и психических возможностей. Сапер должен иметь здоровую нервную систему, выдержку, быть внимательным, не поддаваться панике и уметь контактировать с людьми. Такие качества есть не у каждого. Все саперы перед началом обучения проходят психодиагностику.

Все, что враги не смогли вывезти, разгромили и сделали завалы

— В каком регионе было сложнее всего?

— В Херсоне, куда мы приехали на пятый день после деоккупации. Мы зачищали помещение, где до этого жили российские военные. После них остался настоящий Армагеддон: все, что не смогли вывезти, разгромили и сделали огромные завалы. Чтобы местные жители смогли зайти в помещения и все убрать, мы должны были проверить их на наличие взрывных устройств. Находили, в частности, несдотонировавшие гранаты, часть которых припрятал враг. Проверка помещений — довольно длительная и кропотливая работа. Представьте себе, что мы должны пересмотреть каждый ящичек во всей мебели, а в офисах их сотни! Сложность в том, что ящик нельзя просто открыть, потому что там может быть растяжка, которая сразу сработает. Поэтому к нему привязывается веревка, сапер берет ее в руки, отходит на несколько метров и начинает потихоньку тянуть. Потом ждет и снова тянет, чтобы открыть ящик еще больше. Если все спокойно, он может подойти и обследовать его. А если стол с ящиками стоял около стены, мы привязывали веревку и делали специальные рычаги и другие приспособления, чтобы понемножку безопасно открыть каждый ящик. Это продолжается несколько часов, но иначе нельзя.

— Выявляли ли смертельно опасные «сюрпризы»?

— Да. Саперы из нашей области, тоже работавшие в сводном отряде, рассказали мне о таком случае. Они осматривали помещение ГУНП в Херсоне. Начали работу по подвалу. Около входа, просто посреди помещения, увидели большой сундук, который им показался подозрительным. Он словно просил: «Возьмите меня». Саперы привязали к сундуку веревку, второй ее конец зацепили за машину, которая находилась на большом расстоянии. Как только машина сдвинулась с места и потянула за собой сундук, прозвучал взрыв. Он был настолько мощный, что сразу обвалились три этажа дома. Как выяснилось, сундук было заминирован таким способом, чтобы его невозможно было разминировать. Благодаря опыту и интуиции наших саперов, ни один человек не пострадал.

Работали под постоянными обстрелами

— Были ли какие-то препятствия, усложняющие работу?

— В Херсоне была такая большая плотность вражеского огня с левого берега Днепра, что прилеты были постоянным явлением. Как-то мы проехали через центр Херсона, и на то место, где мы были буквально несколько секунд назад, прилетел снаряд из РСЗО «Град». Нам очень повезло. Эти массированные обстрелы усложняли работу. Мало того, что ты рискуешь во время разминирования, так еще и думаешь о том, как бы сверху не прилетело. Но человек ко всему привыкает, и когда мы вернулись домой, нам уже даже не хватало тех эмоций…

— А как относились к вам местные жители в Херсоне?

— Мы приехали через несколько дней после деоккупации и увидели местных, которые радовались, обнимали нас, а дети даже прибегали, чтобы взять автограф.

— Как западная техника может облегчить процесс разминирования?

— Я видел разные машины для разминирования, которые действительно облегчают работу. И если плотность минирования большая, то габаритная техника может просто не выдержать мощности взрыва во время работы, а восстановление или ремонт может забрать много времени. Хотя в целом такие машины очень нужны, потому что они ускоряют процесс и берегут жизнь саперов. Но не со всеми способами минирования техника может справиться, поэтому вряд ли когда-то полностью заменит квалифицированных специалистов.

— Как саперу нужно работать, чтобы остаться живым?

— Думать на несколько шагов вперед. Пусть это звучит банально, но перед тем, как где-то встать, надо проверить почву саперным щупом. Многое зависит от погоды и самой почвы. Плотная грунтовая дорога и рыхлая пашня нуждаются в разных методах работы. В одном месте можно применить металлодетектор, а в другом — только щуп. Ты работаешь в бронежилете, каске, при оружии — экипировка весит до 30 килограммов. Чтобы полностью зачистить участок поля пять на пять метров, где есть противотанковые и противопехотные мины, нужен целый день. А если там есть мины-ловушки, то еще дольше. Главное — не спешить и не расслабляться.

У саперов очень много работы во время войны, а после ее окончания будет еще больше. Сегодня более 30% территории Украины загрязнено взрывоопасными предметами. По международным показателям, это самый высокий уровень со времен Второй мировой войны.