Идеологии крайней правой направленности становятся более широко распространенными на Западе, но Украина готова дать отпор этой тенденции.
Скандальный венгерский премьер Виктор Орбан в очередной раз отметился циничным заявлением об Украине, упрекнув страны НАТО в «стратегически ошибочном» решение помогать Киеву после открытого российского вторжения, так как, по его мнению, россияне не проиграют, а смены власти в Кремле не будет. Днями ранее его идейный единомышленник премьер Словакии Роберт Фицо назвал российскую агрессию против Украины «замороженным конфликтом», настаивая на «переговорах» между Киевом и Москвой. Европейские сторонники «компромиссов» с кремлевским диктатором Владимиром Путиным явно оживились на фоне неожиданной победы крайне правых сил на парламентских выборах в Нидерландах, а также предчувствуя рост популярности правых в ключевых государствах ЕС – Германии и Франции. Антиевропейские и крайне правые настроения, как признают западные аналитики, увы, становятся мейнстримом, что несет определенные риски для Украины. Почему правые, антилиберальные ценности стали так актуальны для жителей Запада и каким может быть наиболее оптимальный ответ Украины на такую угрозу, читайте в авторской колонке «Апострофу» политического психолога Светланы Чунихиной.
Бенефициарами демократии и свободных выборов в мире все чаще становятся силы, которые мало уважают и демократию, и свободу. На парламентских выборах в Нидерландах лидером по количеству полученных голосов стал Герт Вилдерс и его и Партия свободы (какая ирония!) – крайне правая политическая сила, выступающая за выход страны из ЕС и очищение ее от мигрантов-мусульман. Венгерский премьер-министр Виктор Орбан встретил эту новость восторженным твитом о том, что из Нидерландов повеял «ветер перемен». Орбан, который занимает свой пост в общей сложности 17 лет, радуется «переменам» неспроста: с Вилдерсом они единомышленники по крайней мере в двух вопросах – евроскептицизме и лояльности к путинской России.
В Словакии новым (старым) премьер-министром по результатам сентябрьских выборов стал Роберт Фицо, лидер партии «Направление – социальная демократия» (демократия!). Еще один друг Путина в Европе.
Годом ранее во Франции крайне правая партия Марин Ле Пен смогла увеличить количество своих мандатов в парламенте в 10 раз.
На 2025 год запланированы выборы в немецкий Бундестаг. И там маячит успех крайне правых – «Альтернатива для Германии» уверенно набирает политический вес. Число противников военной и политической поддержки Украины в войне против российской агрессии у руля европейских государств растет.
Все эти партии и всех этих политиков, кроме антиукраинских настроений, объединяет общее желание «выпилиться» из открытой Европы. Да и из открытого мира, по большому счету, тоже. Их цель – если не автаркия, то что-то близкое к этому. Возврат обществ к аутентичному прошлому, без мигрантов-мусульман и отчислений на поддержание евробюрократии. И их избиратели с этим, в основном, согласны.
Чего-то похожего хочет для США Дональд Трамп, а вместе с ним того же хотят, по данным последних замеров, 47% американцев. Отгородиться стеной от мигрантов. Порвать с евроатлантическими обязательствами. Вернуть Америку к корням. И шансы на то, что он вновь станет президентом, велики.
И вот еще одна политическая сенсация недавнего времени – президентом Аргентины стал бывший телеведущий и бизнесмен Хавьер Милей. На первый взгляд, он мало похож на перечисленных выше деятелей. Хочет заменить национальную валюту долларом, не любит Путина и других лидеров несвободного мира, а свободу, наоборот, ценит превыше всего. Но если копнуть глубже, то можно увидеть в его политическом триумфе и в успехах европейских популистов общие причины – он тоже, как и они, выиграл выборы на волне народного протеста против постылого истеблишмента.
И, кажется, это и есть нерв нынешнего момента. Современная политика (и политики) близка к моральному банкротству. Ежегодные замеры общественного мнения, которые проводит EdelmanTrustBarometer в 27 странах, показывают, что люди все меньше и меньше доверяют институтам. Не только правительству, но и СМИ, и общественным организациям. Одно исключение – бизнес. Бизнесу люди доверяют везде, но даже не в этом проблема. Проблема — в драматическом разрыве в уровне доверия между богатыми и бедными. С точки зрения первых, мир устроен довольно надежен, и институты работают исправно. Для вторых это далеко не так, а институты только и способны, что на бездействие или предательство.
Или вот еще что. По данным проекта WorldInequalityLab, за последние 200 лет разрыв между богатыми и бедными в мире заметно увеличился. В 1820 году 50% беднейшего населения планеты распоряжались 14% глобальных доходов, а к 2020 году их доля мирового пирога сократилась до 7%. В эти 200 лет вместились две французские революции, одна октябрьская социалистическая, две мировые войны, бесчисленное количество войн и революций поменьше. Несмотря на все усилия, битвы и эксперименты мировая политическая система не стала генерировать больше справедливости и безопасности. Наивно полагать, что Трамп, Фицо, Орбан, Вилдерс или даже Милей смогут что-то радикально изменить для своих граждан. Но граждане очень хотят, чтобы хоть кто-то наконец смог.
Помимо движения тектонических плит мировой политической истории, на страны давят их собственные вызовы. В случае Аргентины — это глубокий экономический кризис. В случае США – политический раскол и, возможно, исчерпанность двухпартийной системы. В случае Венгрии и Словакии – непроработанное социалистическое прошлое. Популизм – антология простых политических рецептов – представляется самым очевидным, хоть и ошибочным, ответом на сложные политические и экономические обстоятельства.
Помимо старых-новых обстоятельств есть еще и личные отношения популистских и крайне правых лидеров с Путиным (Милей, напомню, счастливое исключение из этой скорбной закономерности). Эти политики говорят на разных языках, но по-настоящему любят только один – язык силы. Сила их завораживает, коррумпирует морально и, чего греха таить, финансово. Их желание непременно встать на сторону сильного определяет их позицию и в российско-украинской войне. И что все это значит для нас в Украине? Как относиться к этому параду ценителей путинской политики в Европе? Да никак. Потому что единственная победа, которая нас касается, это победа в войне.
