Национализация: как Игорь Коломойский утратил контроль над ПриватБанком

При завершении своей истории семь лет назад, Украинский «ПриватБанк» стал объектом государственной интервенции. 18 декабря 2016 года банк был национализирован, несмотря на то, что его главными владельцами были Игорь Коломойский и Геннадий Боголюбов. Причина, по которой государство приняло такое решение и забрало банк под свой контроль, заключалась в серьезных финансовых проблемах и угрозе системной нестабильности для экономики страны. В национализации ПриватБанка принимали участие государственные органы, которые вмешались для защиты интересов клиентов и обеспечения стабильности финансовой системы.

При подготовке статьи использовались публикации в украинских и зарубежных СМИ за разные периоды, данные Википедии и информация с сайта ПриватБанка.

ПриватБанк был основан в далеком 1992 году на заре независимости. Он стал одним из первых коммерческих банков в Украине, со временем превратившись в крупнейший в стране банк и оставив далеко позади даже государственного монстра – Ощадбанк.

На момент национализации 18 декабря 2016 года ПриватБанк обслуживал счета более 22 миллионов клиентов, примерно 60% транзакций и половину всех платежных карт, выпущенных в Украине. На тот момент в банке было сконцентрировано около 40% депозитов всей банковской системы.

Кризисные явления в банке

На пресс-конференции в декабре 2016 года, посвященной теме национализации ПриватБанка, Валерия Гонтарева, возглавлявшая в то время Национальный банк Украины, заявила, что на определенном этапе инспекционные проверки НБУ выявили нехватку капитала ПриватБанка. На 1 апреля 2015 года этот недостаток составил 113 млрд гривен. В качестве причин были названы кризис в украинской экономике в целом и неправильная кредитная политика ПриватБанка в частности.

Так, более 97% корпоративного кредитного портфеля, который на 1 апреля 2015 года достигал 150 млрд грн, составляли кредиты, связанные с акционерами компании.

После проверок НБУ менеджмент ПриватБанка составил план докапитализации и сокращения инсайдерских кредитов. Акционер банка предоставил личную гарантию по этой программе. Но выполнить план не удалось.

Только за 2016 год Национальный банк провел более 30 встреч с собственниками и руководством финучреждения. Регулятор неоднократно продлевал срок докапитализации. Но по состоянию на 1 декабря 2016 года недостаток в капитале банка вырос до 148 млрд гривен, а ликвидность банка существенно снизилась.

Банк почти год не выполнял норматив обязательного резервирования. Просроченная задолженность перед НБУ по стабилизационным кредитам составила 14 млрд гривен, общая задолженность — 19 млрд гривен, отмечала Валерия Гонтарева.

Согласно исследованию Центра экономической стратегии, результаты которого в свое время обнародовала заместитель исполнительного директора Мария Репко, бизнес-модель ПриватБанка до конца 2016 года заключалась в том, чтобы за счет розничных депозитов финансировать корпоративный бизнес. При этом ставки по гривневым кредитам ПриватБанка были на 4-8 процентных пунктов ниже, чем ставки по гривневым депозитам, которые банк платил населению. Ставки по валюте тоже отличались.

Вместо того, чтобы покупать дешевле и продавать дороже, банк делал с точностью до наоборот — брал деньги у населения под высокую ставку и кредитовал компании под низкую.

Ставки по розничным кредитам были намного выше, поэтому, например, в 2015 году внешний доход ПриватБанка (то есть доход, который банк получил непосредственно от клиентов, не включая внутригрупповые расчеты) от розничного бизнеса оказался всего на треть меньше дохода от корпоративных кредитов. Комиссионные же доходы от розничного кредитования более чем в три раза превышали доходы от корпоративного бизнеса. И это при шестикратной разнице в сумме активов.

Александр Данилюк, на момент национализации ПриватБанка являвшийся министром финансов, констатировал, что до определенного момента деньги ПриватБанка были исключительно деньгами вкладчиков, простых людей. Эти депозиты использовались для кредитования бизнеса группы компаний, аффилированных с акционерами ПриватБанка, для целей ее владельцев. В конце концов это привело к проблемам, и государство вынуждено было защитить вкладчиков.

В принципе ситуация, при которой ставки по кредитам могут быть меньше ставок по депозитам, — нормальная, если есть существенный капитал, удешевляющий средневзвешенную стоимость ресурсов. Это возможно также, если масштабы рисков банка достаточно умеренны, когда банк берет на себя риски валютных разниц и таким образом зарабатывает. Часть расходов банк может перекрывать за счет комиссионных доходов. Но в случае, если эти риски реализуются, для банка наступают сложные времена. Возможно, именно так и произошло с ПриватБанком.

По мнению аналитиков Центра экономической стратегии, если в 2013-2014 году банк еще мог перекрывать разницу в ставках за счет более дешевых заимствований долларового ресурса за рубежом и разницы в курсах валют, то в 2015 году денежного потока от процентных платежей по кредитам уже не хватало на выплату процентов по депозитам.

Другой вариант событий внутри банка, о котором говорят в НБУ и Министерстве финансов, заключается в том, что ПриватБанк собирал с рынка депозиты и затем выдавал кредиты своим компаниям. Когда приходило время выплаты процентов, эти компании просто получали в банке еще один кредит, за счет которого погашали свои обязательства.

При этом бывшие владельцы банка подавали аудиторам информацию о якобы незначительной части связанных лиц в кредитном портфеле. По данным финансовой отчетности ПриватБанка за 1 квартал 2016 года, составленной в соответствии с требованиями МСФО, доля кредитов связанным лицам в кредитном портфеле (до вычета резервов) составила 6,1%. При этом нарушение норматива Н9, который в банке (по заверениям его прессслужбы) составил в то время 38,5%, якобы обусловлено методологическими изменениями НБУ.

По данным журналистов Zn.ua, в финансовой отчетности банка по состоянию на 1 января 2014 года из 105,5 млрд грн общего гривневого корпоративного портфеля 102,6 млрд грн (97,5 %) были выданы в Днепропетровской области. В валютной части портфеля ситуация выглядела так: из общей суммы в $3,797 млрд — $1,213 млрд приходилось на Кипр, $2,550 млрд — на Днепропетровскую область. Другим регионам отводилось менее 1% валютного корпоративного портфеля.

Программа оздоровления банка и его невыполнение акционерами

В апреле-декабре 2015 года НБУ провел диагностику ПриватБанка и определил потребность в дополнительном капитале в 113 млрд грн. Такая оценка основана на предположении НБУ о плохом качестве кредитов, которые сам банк в отчетности оценивал как вполне надежные и не обесцененные. По словам представителей регулятора, большая часть таких кредитов выдавалась на неоперационные компании (т.е. компании, у которых не было сотрудников, необходимого оборудования, не проводивших никаких операций). Эти средства затем перечислялись на другие бизнесы внутри группы.

До января 2016 года выводы стресс-тестов и результаты исследований НБУ четко показали, что ПриватБанк столкнулся с серьезными проблемами. Системное значение банка особенно усложняло ситуацию. Все понимали, что потенциальная ликвидация ПриватБанка и как следствие дефицит капитала и наступление рисков дефолта корпоративных должников банка нанесет значительный ущерб финансовому сектору и экономике в целом. Лучшим вариантом была реструктуризация. Поэтому в феврале 2016 года НБУ, правление ПриватБанка и его владельцы согласовали План реструктуризации.

Согласно Программе финансового оздоровления, банк в срок до 15 ноября 2016 года обязался принять комплекс мер по увеличению размера капитала на 94,5 млрд грн. Это должно было произойти за счет реструктуризации кредитов путем перевода их на операционные компании с выручкой, достаточной для обслуживания и погашения долга, внесения реального дополнительного залога, погашения кредитов связанных лиц.

В то же время международные партнеры и кредиторы Украины тщательно следили за ситуацией. В очередном меморандуме о сотрудничестве Украины с МВФ в конце 2015 года была зарезервирована сумма 152 млрд грн – на выпуск ОВГЗ под рекапитализацию банков и Фонд гарантирования вкладов. Более 70% этих средств осталось неиспользованным, что подталкивало участников рынка расценивать эту сумму как «резерв» на случай проблем в крупнейшем частном банке страны.

Однако со временем стало очевидно, что руководство ПриватБанка и акционеры не соблюдали условия плана реструктуризации: сроки были сорваны, не была осуществлена соответствующая реструктуризация кредитного портфеля. Так, в ответ на решение регулятора ПриватБанк в октябре-ноябре 2016 провел скорую «трансформацию» кредитного портфеля на общую сумму 137 млрд грн. Банк за очень короткое время поменял заемщиков, залоги, ставки, сроки и валюты по 193 кредитам.

Новые заемщики – 36 компаний – не удовлетворили критерии аудитора относительно полноценно и реально действующих компаний, и тот отнес кредиты к обесцененным. Журналисты и новое руководство ПриватБанка заявили, что новыми заемщиками стали фиктивные компании. А старые кредиты, выдаваемые на другие компании, были погашены, и претензий по этим активам предъявлять оказалось уже некому.

При этом около 20% (41 млрд грн) кредитов было выдано предприятиям, торгующим нефтепродуктами, 18% (35,8 млрд грн) — компаниям, работающим с ферросплавами, 12% (24,8 млрд грн) — предприятиям промышленной химии. 6% (12,7 млрд грн) — авиакомпаниям, 1% (2,7 млрд грн) — кредиты предприятиям сферы туризма и футбольным клубам.

По словам бывшего тогда директором департамента финансовой стабильности НБУ Виталия Ваврищука, после длительных переговоров топ-менеджмент банка признал, что реальными заемщиками были другие компании, а «пустые» компании были только посредниками.

Очевидно, что «пустые» компании, без доходов, сотрудников, производственных мощностей не имели возможности расплатиться по многомиллионным долгам. Как же ПриватБанк оценивал кредитные риски по таким заемщикам? Чтобы не определять резервы по кредитам заведомо неплатежеспособным компаниям, была запущена простая схема — на бумаге «рисовался» залог, который в реальной жизни не имел никакой ценности.

Около 90% компаний-заемщиков предоставляли банку залог в форме так называемых имущественных прав на товары. Компании заключали с такими же непрозрачными фирмами договоры на поставку товаров в будущем. То есть, если бы заемщики ПриватБанка отказались возвращать кредиты, то банк получил бы право взыскания на эти товары у компаний-заемщиков после их поставки и на их дальнейшую реализацию…

«Пустые» компании даже не производили никаких предоплат за те «будущие» товары, имущественные права на которые передавались в залог банка, и даже теоретически не могли за них рассчитаться. Общая заявленная банком стоимость имущественных прав на товары в залоге по кредитам составила более 350 млрд грн. Основные товары – нефтепродукты, марганец, ферросплавы.

В октябре 2016 года НБУ вместе с Ernst&Young осуществил предварительную проверку способности ПриватБанка соблюдать новые правила оценки кредитного риска и правила проведения операций со связанными сторонами. В результате был выявлен ожидаемый дефицит регулятивного капитала в размере 146,4 млрд грн.

Этот результат и тот факт, что руководство ПриватБанка и акционеры, очевидно, не выполняли требования Плана реструктуризации, означало, что НБУ обязан признать ПриватБанк неплатежеспособным. Впоследствии его можно было вывести с рынка согласно положениям закона о Фонде гарантирования вкладов физических лиц. Однако крах такого системно важного банка как ПриватБанк угрожал всей финансовой системе и экономике. Все еще очень нестабильное обновление экономики Украины могло оказаться под угрозой.

Логичный финал – ПриватБанк отходит государству

В начале октября 2016 года НБУ получил письма от владельцев банка с просьбой рассмотреть возможность добровольной национализации.

Александр Данилюк, в то время министр финансов, так прокомментировал суть писем экс-собственников ПриватБанк: «Законодательство Украины предусматривает серьезную ответственность за доведение банка до неплатежеспособности. Экс-владельцы ПриватБанка это понимали. Перед ними стояла объективно непростая задача – учитывая ситуацию в банке – выполнить программу по докапитализации, улучшить кредитный портфель и т. д., согласованную с Национальным банком Украины. Сделать это они не смогли… Важно было найти решение, которое бы не навредило банку. И этим решением стала передача в госсобственность… Правительство приняло решение о внесении в банк очень серьезной суммы. Поэтому они, экс-владельцы, понимая свою ответственность, дали обязательство правительству, что в течение шести месяцев – путем реструктуризации своего корпоративного портфеля, довнесения залогов – они компенсируют потери, понесенные государством. Но потери здесь рассматриваются как определенный вклад в стабильность системы… Банк доведен до неплатежеспособности, это признано аудитом, всеми наблюдавшими за процессом международными институтами. Очевидно, что за это предусмотрена ответственность. Письмо было инициативой экс-владельцев ПриватБанка. Они понимают, что обязаны производить реструктуризацию портфеля, фактически компенсировать потери государства. Если они этого не сделают, в Украине и за ее пределами (а масштаб банка колоссальный), есть компетентные органы…».

Решение о национализации Кабинет министров принял до получения письма-обращения от экс-собственников. А письмо было своеобразной «страховкой» от рисков, первым из которых был риск остановки операционной деятельности крупнейшего банка в стране.

Перед тем, как решение о национализации ПриватБанка было окончательно принято, у бизнесмена и бывшего совладельца банка Игоря Коломойского состоялся разговор с послом США Мари Йованович, сообщали журналисты в декабре 2016-го. Этот разговор, как отмечают источники журналистов, был очень непростым и стал «точкой невозврата» в истории с переходом ПриватБанка из частной собственности в государственную.

18 декабря 2016 года НБУ объявил ПриватБанк неплатежеспособным. Сразу после этого НБУ обратился в Кабинет министров с предложением передать этот системно важный банк в собственность государства.

Национализация ПриватБанка проходила в несколько этапов. Сначала Фонд гарантирования вкладов физических лиц ввел в него временную администрацию, а затем продал 100% его акций Министерству финансов за условную гривну. Для того, чтобы покрыть дыру в капитале почти в 150 миллиардов гривен, Министерство финансов выпустило государственные облигации на сумму 116 млрд грн. Остальное удалось покрыть благодаря средствам, которые хранили в ПриватБанке связанные с бывшими акционерами и руководством лица — путем так называемой операции «bail-in».

В совместном заявлении Министерства финансов Украины и Национального банка Украины от 19 декабря 2016 года относительно национализации ПриватБанка говорилось: «Государство приняло решение о вхождении в капитал ПАО «ПриватБанк»… К сожалению, проблемы у банка накапливались уже много лет и усугубились в последнее время. Основной их причиной стала невзвешенная кредитная политика банка, приведшая к потере банком капитала. Более двух лет Национальный банк вел работу с акционером в направлении разработки и выполнения плана докапитализации. Однако план выполнен не был. При этом Национальный банк Украины установил, что на сегодняшний день общая потребность ПриватБанка в капитале составила 148 млрд грн. Национальный банк Украины, осознавая все эти проблемы ПАО «ПриватБанк» и учитывая важность его как системного банка для здоровья финансового сектора и экономики страны в целом, не мог ждать более и отнес банк к категории неплатежеспособных. В результате регулятор обратился к правительству с предложением передать этот системно важный банк в государственную собственность. Также акционеры направили письмо в Кабинет Министров Украины с просьбой о вхождении государства в капитал ПАО «ПриватБанк».