Если руководство приняло решение о внедрении фискализации для достижения экономического роста, то было бы полезно узнать основания, подтверждающие такой выбор.
Любые налоговые изменения, не оформленные как проект закона о внесении изменений в Налоговый кодекс Украины, в большинстве случаев даже внимания не стоят, вынесенные на рассмотрение парламента — стоят обсуждения, принятые изменения — стоят волнения. Поэтому документ с названием «стратегия» с индикаторами вроде «в течение 2024-2030 гг.» не вызывает волнения. А вот разочарование — да. Потому что речь идет о «Национальной стратегии доходов» (документ).
Напрасно процесс ее подготовки сопровождался такой интригой: о, вы все увидите в стратегии; в стратегии будут все ответы на вопросы; наши западные партнеры пот со лба не успевают утирать — помогают нам ее создавать; вот будет стратегия — тогда заживем!
Эта интрига лишь усилила итоговое разочарование.
Начнем с того, что это не стратегия. Есть подозрения, что люди, работавшие над этим документом, не очень понимают, что такое стратегия вообще. Еще есть подозрения, что западные партнеры помогали очень спорадически и всего текста вообще не видели. А если видели, то, черт возьми, аж интересно, какой была их реакция.
Очевидно, после обнародования доработки кто-то таки намекнул Минфину, что документ не тянет, потому что Минфин буквально бросился публично оправдываться:
«Национальная стратегия доходов — это рамочный документ, выполняющий роль указателя для воплощения реформ… При этом она является гибким документом, который допускает корректировку последовательности мероприятий и наполнения… является одним из структурных маяков… учитывает шаги, которые Украина должна пройти на пути к европейской интеграции…».
Чтобы вы поняли уровень неуважения к читателям, евроинтеграция в стратегии учтена следующим образом: «…будет происходить согласно Графику выполнения обязательств по вступлению в ЕС, после его утверждения». И так после каждого «копипаста» из евродиректив. Если европейские помощники работали над этим документом не бесплатно, то хотелось бы взглянуть на бюджет.
То, что стратегия — «гибкий указатель», пугает, потому что получается, что мы даже не представляем, куда хотели бы прийти и в какую сторону сейчас шастаем.
Пересказать 147 страниц двумя абзацами не возьмусь, но основное вы точно видели в новостях: упрощенная система налогообложения усложнится, упрощенцев 1-й группы переведут на ставку от оборота, ставка для упрощенцев 3-й группы будет стремиться к 18%, все зачисления не на предпринимательский счет будут облагаться теми же 18%, всех загонят в плательщики НДС, вернут прогрессивную шкалу НДФЛ, введут «Мобильный антикоррупционный центр»…
Чтобы что?
Трудно сказать… Единственная цифра, на которую мы можем опереться, — это 27% роста доходов в ВВП к 2030 году. Откуда, как и кто выковырял эти 27%, не найти. В стратегическом документе нет стратегических пояснений, есть табличка с прогнозными макроэкономическими показателями от Минэкономики, но до 2026 года, которая явно не учитывает меры, предлагаемые Минфином. Практика давать два сценария развития «с реформой» и «без реформы» до наших широт еще не добралась. Так что сколько на самом деле мы получим в цифрах после реформы, неизвестно, а бла-бла о «увеличении доходов бюджета на устойчивой основе» неубедительна.
К большому сожалению, стратегические проблемы украинской экономики стратегия игнорирует.
Уменьшение реального сектора экономики и региональные искажения — проблема. Сокращение численности населения, нехватка рабочей силы и вопиющие проблемы рынка труда — проблема. Растущие дисбалансы во внешней торговле, где технологический импорт стабильно увеличивается, а сырьевой экспорт медленно сползает, — огромная проблема.
Все перечисленное напрямую влияет на способность нашей экономики выйти из кризиса. Все перечисленное может и должно корректироваться, помимо прочего, налоговой политикой и практически не упомянуто стратегией.
Показательна часть, посвященная стимулам развития перерабатывающей промышленности. Нам в десяти тысячах знаков авторы рассказывают, что знают об индустриальном отставании Украины, и планируют оценить эффективность существующих налоговых стимулов развития переработки и поискать пути их модернизации. Где-то, когда-то. В перспективе.
В теории именно фискальная политика может быть главным стимулом бизнес-активности и привлечения инвестиций. Она же, благодаря имеющейся упрощенной системе для микробизнеса, должна частично помочь в решении проблем на рынке труда. Она же имеет рычаги для повышения степени переработки и реинвестиций в технологическое развитие.
Только для этого стратегия должна была бы содержать меры, сущностно противоположные предложенным. Исходить не из желания выжать последнее из тех, кто еще хоть как-то барахтается в нашем реальном секторе, а открыть окно возможностей для развития существующего и появления нового бизнеса. Нарастить налоговые сборы не за счет повышения ставок, а за счет увеличения как количества плательщиков, так и их доходов. Это, кстати, наиболее очевидный подход.
Если мы все же решили идти по неочевидному пути фискализации ради роста, то хочется хотя бы аргументы в пользу его выбора увидеть.
Почему, например, ФЛП 3-й группы, который сейчас за границей, вернется в Украину к ставке 18%, если уже сейчас, в статусе беженки, он может открыть местный аналог ФЛП со ставкой в пределах 10-15%?
Что будут делать тысячи нетрудоустроенных украинцев, если даже возможность заработка «на жизнь» в формате «купил-продал» у них заберут?
Почему повальное приобретение статуса «плательщик НДС» приблизит нас к ЕС, где чуть ли не в каждой стране есть стимулирующие НДС-льготы для мелкого бизнеса, вплоть до его отсутствия (и у акцизов, между прочим, тоже)? Это получается, что у стран ЕС потребности в стимулировании их экономик больше, чем у нас? Нам не надо?
А как с концептуальным вопросом об эффективности государства? Потому что если ты хочешь налоговую нагрузку на уровне Норвегии, может, и государственные услуги надо на таком же уровне предоставлять?
Ведь, кажется, мы и сейчас немного переплачиваем. От 64 до 75% опрошенных доверяют профессионализму и добропорядочности Государственной налоговой службы, — уверяют нас авторы стратегии, опираясь на данные проведенного ими же опроса за деньги международной технической помощи. Я за такое не платила бы, учитывая, что 57% жалоб, которые получает Совет бизнес-омбудсмена, касаются именно злоупотреблений налоговиков.
Даже самый болезненный вопрос последнего года — блокировка налоговых накладных — решается очень вяло, а количество блокировок, несмотря на положительную динамику, до сих пор в 3-4 раза (!) превышает адекватный уровень. При этом увеличивается количество жалоб на проверки, на надуманные штрафы за использование налоговых льгот, введенных в начале полномасштабного вторжения, на санкции за неподачу уничтоженных в ходе боевых действий первичных документов. Все эти жалобщики уложились в те 25%, которые недовольны работой налоговиков? Да только блокировка накладных до сих пор затрагивает 28% всего реального сектора.
А как вам такая интерпретация результатов опроса, упомянутого в стратегии: 8% респондентов считают, что для получения услуг ГНС приходится прибегать к коррупционным действиям всегда, а 28,2% — в отдельных случаях, и это свидетельствует «о высоком уровне восприятия коррупции среди населения». Если бы от услуг ГНС можно было бы отказаться, поверьте, население не ждало бы ни минуты.
Все эти манипуляции приводят нас к такому выводу: стратегия не будет менять к лучшему не только экономику и фискальную политику, она еще и качество работы самих фискалов не затронет. Не удивляйтесь, но ГНС уже «на пути к эффективной антикоррупционной деятельности и полному неприятию коррупции в любых ее проявлениях». А иностранные инвесторы, выбирая между Польшей и Украиной, конечно, выберут нас, потому что спят и видят, как наши налоговики им в одном месяце заблокируют сотню накладных, впаяют необоснованный штраф, а после судебного решения в пользу плательщика тупо откажутся его выполнять. Это же инвестиционная мечта!
Однако преждевременно паниковать не стоит, потому что вряд ли создатели стратегии трезво оценили собственную способность откусить заявленный кусок реформ.
Все изменения, касающиеся плательщиков, невозможны без единой системы данных о тех же плательщиках, их счетах и движении их средств. Причем обезличенной системы с кодированием персональных данных (без капли иронии благодарим здесь требования ЕС). И, соответственно, регламентированной процедуры оперирования этой системой данных. Ее пока не существует.
В течение 2024 года планируют только создать ее концепцию. Еще год уйдет на подготовку изменений в законодательство и определение администратора системы (даже не знаю, кто же это будет). Где-то в 2026-м возьмутся, собственно, за создание самой базы данных. Причем сам факт ее создания (а она действительно не лишняя) не обязывает нас в дальнейшем принимать все озвученные в стратегии налоговые новации.
Надеемся, к этому моменту в стране найдутся светлые головы, которые предложат действительно стратегические решения, направленные на экономический рост, улучшение конкурентоспособности Украины и ее инвестиционную привлекательность.
И помним: времени для полезных изменений у нас все меньше и меньше.
