Коррупционеры зарабатывают больше, чем все доходы бизнеса вместе взятые, — они сильнее и бизнес убегает

Украинский бизнес уезжает. Не из-за войны, а из-за коррупции. К сожалению, это доказанный опросами и аналитическими исследованиями факт.

Почему происходит отток талантов, инвестиционных ресурсов, предпринимательской активности и кто в этом виноват?

Эти вопросы я слышу постоянно на эфирах и встречах. Прежде всего это происходит потому, что для многих украинцев коррупция во время войны стала своеобразным приговором существующей постсоветской системе и свидетельством частичного поражения Майдана.

Ведь коррупция была и раньше, вот только сейчас она происходит наиболее цинично и дерзко на фоне десятков тысяч погибших и раненых на фронте и по всей стране. Это то, что даже для многих украинцев, привыкших к наглости и безнаказанности отечественных коррупционеров, за гранью добра и зла. Главное — многие из нас в конце концов осознали, что это дорога в никуда. Не только для страны в целом, но и для отдельных украинцев, их семей и детей.

Но главное — люди хотят услышать ответ на вопрос: когда это все прекратится? К сожалению, должен признаться, что не прекратится. Мы сами должны это остановить. Если мы не займем субъектную позицию — как бизнес, как гражданское общество, то коррупционеры сами по себе не сдадутся.

Почему? Да хотя бы потому, что в нашей стране коррупция приносит около 500-600 млрд грн «ренты» в год. Они зарабатывают больше, чем все доходы бизнеса вместе взятые, — они сильнее и, в отличие от нас, не сдают своих позиций. У них клановая солидарность, опять же, в отличие от нас. Они построили вертикальные и горизонтальные связи.

И ситуация, к сожалению, ухудшается. Например, количество рейдерских атак возросло, более 45% предпринимателей подвергались давлению со стороны контролирующих или правоохранительных органов в течение последних двух месяцев. Около 30% указывают на то, что давление усилилось по сравнению с тем, что было. Вот такая картина.

У нас сейчас существует очень высокий риск того, что бизнес может быть критически «выдавлен» из Украины. Мы уже потеряли 12% добавленной стоимости из-за бизнес-миграции и можем потерять больше. Мы можем получить остановку инвестиционных проектов, которые так или иначе есть в стране.

Кто виноват, или Что делать?

Ключевой вопрос: что с этим делать? Во-первых, не сдавайтесь. Мы, например, основали «Манифест 42» — объединение бизнес-ассоциаций. Мы создали «Коалицию украинских бизнес-сообществ за модернизацию Украины», и я имею честь возглавить Совет этой коалиции.

Мы сейчас ищем пути, как инструментально построить противодействие силе таких властных структур. Но, с другой стороны, мы также работаем системно. Так, удалось провалить непутевый и продвинуть лучший законопроект о перезагрузке Бюро экономической безопасности.

Сейчас мы работаем над перезагрузкой Уголовного процессуального кодекса, таможни, чтобы контролирующие и регуляторные органы перестали быть органами давления. Чтобы была внедрена презумпция невиновности бизнеса, чтобы были декриминализированы экономические преступления. Чтобы экономическую подследственность имело только БЭБ, которое мы сейчас должны вместе перезагружать.

Главное, что надо, это чтобы сам бизнес, во-первых, начал работать по правилам и начал платить налоги. А во-вторых, когда у бизнеса требуют взятки, в этот момент он должен обращаться в НАБУ, или в «Коалицию украинских бизнес-сообществ», или в «Манифест 42».

Там уже есть обученные люди, которые помогут бизнесу сделать так, чтобы не только этот налоговик, но и все те, кто пойдет потом его защищать, — все они больше никогда не попали в государственные учреждения. И чтобы они обязательно оказались под следствием и за решеткой за свои незаконные дела. Мы должны сопротивляться. Другого пути нет.

Однако бизнес боится. Бизнес прямым текстом говорит: «Ок, я там по налоговикам могу дать показания, но у них есть родственники в прокуратуре, в местной СБУ или в ГБР. Возможно даже, налоговиков мы посадим, но и они потом меня посадят. Пришьют мне связи с Россией, или еще что-то по другой линии, или даже и вовсе что-то там придумают, и я окажусь под другим делом».

Поэтому нам нужно быть осторожными. Но вместе мы обязательно с этим справимся. Сейчас мы как раз работаем над этой инфраструктурой для поддержки такого бизнеса.

Действительно, бизнес боится финансировать аналитические центры, медиапроекты, политические партии. Боится, потому что надеется, что «ну, мы втихаря как-то выживем и переживем это все». Но это выживание, к сожалению, делает нас очень и очень хрупкими и дает силы тем, кто сохраняет эту коррумпированную и уже даже не олигархическую, а просто бандитскую систему, которая просто таки воюет с бизнесом.

Безусловно, это не исчерпывающая характеристика государства. В государстве, его институтах на самом деле есть много вменяемых людей, с которыми можно и нужно говорить. Эти люди есть в Офисе генпрокурора, в НАБУ, в НАПК, в Министерстве экономики, в Министерстве финансов, в офисе президента.

Мы сможем защититься только тогда, когда перестанем бояться вести с ними непростой разговор о коррупции. Только тогда у коррупционной системы не будет силы. Мы не боимся Путина, мы не боимся ядерного оружия, то почему мы боимся доморощенных воров? Им так же надо сопротивляться. Они такие же враги Украины, как и солдаты Путина.

Хорошие примеры — Юрий Зозуля и Александр Соколовский. Они не боятся выходить и публично говорить обо всем том, что делает тот или иной орган. Если они могут, смогут и другие.

При этом, по моему убеждению, наказание коррупционеров — это малая часть борьбы с коррупцией. Антикоррупция — это прежде всего построение другой системы. Мы сосредоточены на том, чтобы была новая таможня, новое БЭБ, новый УПК, новая прокуратура, новая налоговая, и мы работаем над этим. И я думаю, что в 2025 году мы этого обязательно добьемся.

«Нельзя расходиться после Майданов»

Недавно я встретился с главным редактором одного из самых известных украинских общественно-политических изданий, и она сказала мне среди сотни очень классных фраз и смыслов одну очень важную фразу: «Общество не понимает, что нельзя расходиться после Майдана, — после Майдана надо не уходить и делать то, что вы делали до этого, надо становиться властью».

Стать властью означает, что бизнес должен финансировать аналитические центры, финансировать независимые СМИ, совместно финансировать гражданское образование, финансировать политические партии, делегировать своих представителей в парламент, в политические силы, делегировать своих руководителей к управлению государственной системой, обучать государственных менеджеров, помогать профессионализировать государственную службу.

Если мы хотим настоящей модернизации страны, то должны инвестировать в это. Причем инвестировать организационный ресурс, финансовый ресурс, смысловой ресурс. И действовать — это должна быть одна из наших ежедневных задач. И пока мы этого не делаем, коррупционеры будут сильнее. Они, например, снова накопили финансовый ресурс.

И мы снова должны прыгнуть через голову, чтобы победить коррупционеров на выборах. И, скорее всего, те, кого мы снова выберем на выборах, тоже коррупционируются, потому что смыслы там останутся неизменными. И типология власти останется неизменной, если мы не возьмем власть в свои руки.

Собственно, название моей колонки на ZN.UA именно так и звучит: Как гражданскому обществу взять власть в стране. У нас есть видение того, какую страну мы хотим построить. Мы хотим строить страну возможностей с человекоцентричным государством, с ответственными гражданами и безопасной средой. Страну, которая будет глобальным субъектом. Есть у нас и четкое представление о том, как это сделать. Мы разработали много политик, но у нас нет достаточной критической массы людей, которые готовы это делать каждый день. К сожалению, недостаточно ресурсов, поэтому вот наша задача на ближайшее будущее — накопить ресурс и потом делегировать людей.

Украина отталкивает украинцев, которые оказались за границей

Следующий вопрос, который требует осмысления: какой должна быть государственная политика в отношении украинцев, которые сейчас живут за границей?

По моему убеждению, сейчас государство отталкивает украинцев. Оно продолжает выжимать из Украины таланты и предпринимателей. Пытается напугать тех, кто уже за пределами Украины.

Это категорически недопустимо. Украинцы вернутся тогда, когда Украина будет лучшим местом для рождения детей, для создания идей, для реализации бизнес-стремлений, инвестирования. Нужно не запугивать украинцев по всему миру, а работать над привлекательностью среды.

На самом деле главная проблема Украины не в безопасности — проблема в бесперспективности, в отсутствии ясности. Когда в государстве самая большая проблема во время войны — это непредсказуемые действия самого государства, которое, например, в любой момент может ухудшить условия для отечественного бизнеса, это же нонсенс. Потому что именно бизнес своими налогами финансирует нашу оборону.

Государство должно создать все условия для нормального существования украинцев за пределами Украины — сделать так, чтобы украинцы реализовывали свое желание помогать своей стране тем способом, которым они могут, жертвуя через донаты, через частичную уплату налогов в Украине, через институт двойной резиденции и тому подобное.

За границей большая часть этих людей оказалась не от хорошей жизни, а частично и вследствие недальновидных действий самого государства. Понимание, что государство заботится о них, что государство остается человекоцентричным, где бы ни был украинец, в разы повышает шансы на возвращение этих людей.