Ничто не хуже, чем дело, которое затягивается в судебных процедурах, а затем закрывается по истечении сроков давности.
Десять лет назад 30 ноября состоялась мирная студенческая акция в поддержку Соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским Союзом. В тот день, вечером, спецподразделение “Беркут” разогнало протестующих Евромайдана. А 1 декабря на Майдан начали съезжаться люди из разных частей Украины, чтобы поддержать протест не только против отказа от евроинтеграции, но и действий силовиков и режима Януковича.
В последующие месяцы на Майдане произошли события, изменившие ход истории Украины. Преступления, совершенные во время Революции Достоинства, назвали “делами Майдана”. Сегодня прокуратура говорит о том, что расследование “дел Майдана” уже на финишной прямой. Когда общество сможет услышать приговоры и удастся ли удовлетворить запрос граждан на справедливость, об этом в интервью Українському Радіо рассказал руководитель Департамента по делам Майдана Офиса генерального прокурора Алексей Донской.
По его словам, по 50 “делам Майдана”, где истекает срок давности, до сих пор нет приговоров. В то же время Офисом генерального прокурора по 138 делам поддерживается публичное обвинение в отношении более 280 человек. Донской отмечает: “Нет рисков, что в делах по прежнему руководству государства истечет срок давности. Ведь лица находятся в розыске и им инкриминированы особо тяжкие преступления, за которые предусмотрено наказание в виде пожизненного лишения свободы”.
“До сих пор нет приговоров в 50 дел, где истекает срок давности”
– Десять лет проходит “делам Майдана”. На сегодняшний день по скольким делам истекает срок давности?
— Около 50 дел, где истекает срок давности. Речь идет о периоде с 30 ноября 2023 по 20 февраля 2024 года. В прошлом году говорили, что таких дел около 60 дел. В текущем году есть 12 приговоров. То есть в части дел, в том числе по 30 ноября, такие приговоры вынесены. Другое дело, что они еще не вступили в законную силу, и там очевидно будет процедура апелляционного пересмотра. То есть, определенным образом, это количество дел, где истекает срок недавно, уменьшилось, но мы считаем, что оно остается достаточно существенным.
“Закон дает возможность для затягивания рассмотрения дел, соответствующие изменения не были приняты”
– А почему их так много? Почему до сих пор по ним нет приговоров?
— Основная причина — значительная продолжительность судебного разбирательства, где мы говорим о несоблюдении разумных сроков. Это дела, направленные в суд, например, в 2015-2016 годах. И причины разные, но основная — Уголовно-процессуальный кодекс, который должен быть предохранителем против злоупотреблений от действий участников уголовного производства в процессе, не является предохранителем, а наоборот — терпит такие нарушения и позволяет использовать затягивание судебного процесса как элемент адвокатской тактики. И это приводит к тому, что производства, не сложные по своей характеристике, по объему, могут слушаться годами.
Среди причин есть нагрузка на судей, ведь нужно каждое индивидуальное дело рассматривать. Также со стороны судей можем наблюдать нарушение разумных сроков назначения дел, когда дело назначается раз в полгода, раз в год. Это законодательная проблема.
Законодатель должен был бы четко прописать, в течение какого срока должно быть рассмотрено дело. Или когда срок давности истекает, то суд обязан назначать слушания дела несколько раз в неделю. Но этого в законе нет, это предложения, которые мы вносили, но законодатели до сих пор не проголосовали за такой законопроект. Следовательно, затягивание или судами, или стороной защиты производны от того, что именно закон дает такие возможности.
– А почему, кстати, изменения не были внесены законодателями? Подавала ли прокуратура рекомендации, что стоило бы проголосовать?
– У нас были встречи в профильном комитете. Это история не нова. Мы инициировали этот вопрос в 2020-2021 годах. Был законопроект, над которым работала Верховная Рада с учетом наших предложений. И в первом чтении он проголосовал за три дня до начала полномасштабной войны.
Но там не полностью была учтена наша позиция, но если бы хотя бы в таком виде этот закон вступил в силу, он очень нам помог бы не только по “делам Майдана”, а вообще во всех, потому что побуждал бы к соблюдению разумных сроков.
Но, к сожалению, началась полномасштабная война и этот закон так и остался принятым в первом чтении. Сейчас в комитете Верховной Рады лежит законопроект, где учтены наши предложения и по подготовительному производству, и по срокам судебного разбирательства, но даже если он будет принят, то этим делам это уже не поможет.
Если брать только 30 ноября, то есть 7 приговоров в отношении 9 человек по этим событиям, шесть человек приговорены к реальным срокам лишения свободы. Это правоохранители, непосредственно применявшие силу к протестующим. В то же время из этих приговоров только два приговора вступили в силу в отношении трех человек. И из 7 приговоров по событиям ноября 2013 года — 5 вынесены только в 2023 году.
Если бы такими темпами дела рассматривались в предыдущие годы, очевидно, имели бы совсем другое количество приговоров. И, в частности, 20 дел, где есть срок давности и где риск, что они закончатся, касаются именно событий 30 ноября. То есть, если бы эти дела слушались в таком темпе, то приговоров было бы гораздо больше.
— А почему они так долго рассматривались? Почему откладывалось до последнего года, когда уже срок вот-вот должен истечь?
— Основная проблема была в нарушении разумных сроков. При этом ни одно заседание не было сорвано прокурором этих дел. Были злоупотребления стороны защиты. Происходили случаи, когда срывались заседания из-за занятости защитника на другом заседании, бывало, несколько месяцев могло быть без заседания.
Мы реагировали теми средствами, которые есть у прокуроров. К примеру, вносили ходатайство о соблюдении разумных сроков судебного разбирательства. В случаях, когда такие нарушения уже имели откровенный системный характер, вносили жалобы на судей в Высший совет правосудия. И до обновления состава СРП было подано более пятидесяти жалоб, но рассмотрена лишь одна, по которой было принято решение о нарушении закона судьей. Остальные жалобы либо вообще оставались без рассмотрения, либо нам у них отказывали. И все эти факторы привели к такому состоянию.
– Какое количество “дел Майдана” сейчас рассматривается в судах в настоящее время?
— Если брать все события, то у нас с прокурорами Офиса генерального прокурора по 138 делам поддерживается публичное обвинение в отношении более 280 человек. Там не во всех делах есть риск истечения сроков давности. Таких чуть более 50. У других дел такого риска нет, потому что это дела либо об особо тяжких преступлениях, либо дела, где течение сроков давности прерывалось или прервано из-за укрывательства на этапе следствия подозреваемого или обвиняемого на этапе суда. Если брать убийства участников акции протеста, то там рисков истечения сроков нет. Так же, если брать любое дело в отношении чиновников, находящихся в розыске.
“От Интерпола не было сотрудничества по делам высокопоставленных должностных лиц и правоохранителей”
— А сколько сейчас рассматриваемых дел об особо тяжких преступлениях? И вот вы говорите, что тоже не истекает срок давности по тем делам, где не появляются обвиняемые. Сколько людей?
— Что касается количества таких дел, где речь идет об особо тяжких преступлениях, где лицо скрывается — это около 90 дел. В основном лица скрываются либо на территории государства-агрессора, либо на временно оккупированных территориях Украины. К сожалению, от Интерпола не было сотрудничества по делам высокопоставленных должностных лиц и правоохранителей.
Частично было сотрудничество в отношении гражданских лиц, так называемых “титушек”, в насильственных преступлениях. А вот в отношении стражей порядка и бывших руководителей государства, то там позиция Интерпола, что это не политическое преступление, а преступление с политической составляющей.
То есть выходит так, что это может быть общее уголовное преступление, но если оно связано с политическими событиями в государстве, то в таком случае Интерпол не может осуществлять меры по международному розыску. То есть мы международный розыск осуществляем иным образом. Есть определенные стадии этого розыска.
То есть для того, чтобы был подтвержден факт международного розыска, нам достаточно принять персональное решение об этом и направить его к исполнению, чтобы оно было принято к исполнению, по крайней мере, в каких-то странах.
То есть, если, например, чиновник или другое лицо находится на территории Российской Федерации, все равно у нас есть основания предполагать, что это лицо может когда-то въехать на территорию другого государства. Следовательно, мы можем направить запрос о розыске, например, в страну Европейского Союза. И эта страна принимает наш запрос, что является подтверждением того, что международный розыск этого лица осуществляется.
“Нет рисков, что по делам о бывшем руководстве государства истечет срок давности”
— Дело бывшего руководства государства сейчас направлено в суд. Когда на ней начнутся подготовительные заседания? И вообще, может ли истечь срок давности?
— Срок давности в ней не может истечь по двум причинам. Во-первых, лица находятся в розыске, то есть скрываются от следствия. Во-вторых, им инкриминированы особо тяжкие преступления, за которые предусмотрено наказание в виде пожизненного лишения свободы. А у таких дел нет сроков давности.
Досудебное расследование этого дела было завершено еще в 2021 году. А дальше выполнялись требования статьи 290 Уголовно-процессуального кодекса Украины. То есть продолжалось ознакомление с материалами дела защитников обвиняемых. Несколько раз мы вносили ходатайство об ограничении этих сроков.
Они были удовлетворены. То есть то, что дело направлено в суд в этом году — соответствует тому сроку, которым судом были ограничены защитники в ознакомлении с материалами. Здесь же есть и объективная ситуация, связанная с объемами дела. Она насчитывает более 1800 томов. И фактически в стороне защиты было два года. Относительно того, когда начнется разбирательство, дело находится в Шевченковском суде, и мы надеемся, что в ближайшее время состоится подготовительное заседание.
“Для нас важно было бы, чтобы максимальное количество дел закончилось приговорами, какими бы они ни были”
― Те, кто пострадал на Майдане, их семьи и общество в целом ― все ждут приговоров уже 10 лет. Как можно ускорить этот процесс?
― Механизм ускорения рассмотрения является единственным, когда закон не будет рассчитывать на добросовестных судью, адвоката или прокурора, а просто будет иметь жесткие условия относительно сроков рассмотрения и действий лиц. Фактически, если будут устранены возможные пути злоупотреблений. Срок досудебного расследования, причем ограничительный срок, он предусмотрен уголовно-процессуальным законом.
С момента уведомления о подозрении лицу даже в особо тяжком преступлении следствие не может длиться больше года. Однако есть нюансы относительно досудебного разбирательства, которые являются более проблемными с точки зрения закона по сравнению со следствием. Слушание дела может быть три года, пять лет. Поэтому должен быть некий ограничительный срок. Так же как следователи, прокурор должен вкладываться в срок, установленный законом.
Так же и у суда будет срок, за который он обязан заслушать дело. Другая ситуация по отдельным стадиям. Там, где кодекс вообще не предусматривает сроки даже для тех стадий, где вопрос о виновности личности не решается.
Стадии, где, например, решается вопрос о возможности или невозможности назначения обвинительного акта для рассмотрения, является основной целью подготовительного производства. И у нас это подготовительное производство может длиться 6-7 лет по несложному делу. Даже вопрос о виновности не решается. Есть предложения по изменению этих норм. Это создало бы условия, в которых бы затяжка была отведена до минимума или почти полностью нивелирована.
В этом году был вынесен приговор о событиях в убийствах на Институтской 20 февраля 2014 года. Это судебное разбирательство было длительным. Вы не услышите нареканий от потерпевших, что была какая-то затяжка. В плане организации процесса мы можем говорить о примерном процессе. Заседания назначались несколько раз в неделю. Не было срывов. Все понимали справедливость того времени, которое нужно потратить, чтобы этот процесс состоялся. Это объемное дело. Там один приговор более 1700 страниц. А сколько таких одноэпизодных дел? Их можно было бы рассмотреть через несколько месяцев. Вот где несправедливость…
― А что касается силовиков, против которых также совершали преступления?
― Если брать общее название ― преступления, совершенные в связи с массовыми протестами в 2013-2014 годах, то под эту категорию попадают все пострадавшие в результате тех злодеяний, которые имели место в тот период. Сейчас два дела рассматриваются в отношении правоохранителей. Судебный процесс продолжается. Еще один человек уклонился от следствия, поэтому объявлен в розыск. Но установлены все обстоятельства совершения преступлений, и мы надеемся, что суд даст окончательную оценку этих событий.
― Какую цель вы сейчас перед собой ставите в процессе расследования “дел Майдана”? Что для вас есть справедливость и вознаграждение в этом деле?
― Основное вознаграждение ― чтобы общество получило юридическую значимость и ответы на вопросы о тех преступлениях, которые были совершены. Мы можем сколь угодно в судах доказывать определенные обстоятельства по тем делам, где мы давно завершили расследование, которое находится в суде. Единственный, кто может поставить юридически значимую точку – суд. Поэтому для нас, как и для потерпевших, важна справедливость в форме приговоров по делам. Несправедливым может быть только затягивание процессов, когда дело заканчивается не приговорами.
Приговор может быть как обвинительным, так и оправдательным. Альтернатива этому – решение об освобождении от уголовной ответственности. Но это решение, которое не дает ответа на вопрос: совершило ли лицо преступление или нет? Для нас важно было бы, чтобы максимальное количество дел закончилось приговорами, какими бы они ни были. Потому что мы дальше можем апелляционно что-то обжаловать, конституционно. Но, по крайней мере, это какое-то движение.
Если дело долгое время находится без решения в суде, а затем закрывается по срокам давности – это самое худшее, что может быть. Что касается досудебного расследования, то подавляющее большинство преступлений, совершенных, так или иначе раскрыты. Если мы берем одно событие и установление определенного количества лиц, совершающих преступления, то сложность состоит в том, что многие преступления совершались группами, и только определенную часть из этих лиц мы идентифицировали.
Многое было сделано правоохранителями для сокрытия своей внешности, для исключения идентификации. Поэтому мы говорим об установлении на уровне отдельных исполнителей, организаторов, причастных к преступлению. Но есть преступления, которые до сих пор наша боль, потому что они остались нераскрытыми. 3 из 4 убийств, совершенных 22 января 2014 года: Нигоян, Сеник, Жизневский. Есть пятна и по 18 февраля 2014 года.
Значительное количество правоохранителей привлечено к ответственности. Привлечены и гражданские лица. Но часть осталась нераскрытой. В этом году у нас есть определенные результаты по 18 февраля. Два сотрудника львовского беркута получили недостаточные доказательства привлечения их к уголовной ответственности именно за убийство. Следствие продолжается. Эти лица находятся под стражей.
― Вы будете дальше продолжать эти три дела об убийствах (Нигояна, Сеника, Жизневского)?
– Да конечно. Там сроков давности нет. Мы будем делать все возможное, чтобы эти преступления были раскрыты. Наша задача – дальше работать. И еще один ключевой момент: мы многое можем слышать от руководства страны-агрессора, что война является следствием Майдана, что произошел государственный переворот и что Россия вынуждена была начать войну. Но нам удалось установить и доказать, что это было с точностью наоборот.
Что гибридная агрессия РФ против Украины, только в другой форме косвенного военного вторжения началась в период октября-ноября 2013 года по прямым канонам доктрины Герасимова (разработана начальником Генштаба вооруженных сил РФ, в ней переосмысливается понятие межгосударственного конфликта).
Военные действия относятся в один ряд с политическими, экономическими, гуманитарными и другими невоенными мерами (ред.). И Майдан являлся именно ответом граждан на эту гибридную агрессию РФ. К большому сожалению, Россия смогла использовать бывшее руководство украинского государства против украинцев. Но важно, что в процессуальной плоскости мы смогли установить и доказать факты по предательству бывшего руководства государства, следствием действий которых и была реакция граждан.
